Русский Север. Доехать до края земли (продолжение)

17:10 26.03.2019РУССКИЙ ПАЛОМНИКРусский Север. Доехать до края земли (продолжение)Александр Егорцев

Посёлок Рабочеостровск, берег реки Кеми и Белого моря… Позади две недели пути и две с лишним тысячи километров. Добравшись до Белого моря и проведя три дня на Соловецких островах, пожалуй, можно и домой, в обратный путь. Но, забравшись на 65-й градус северной широты, как-то жаль поворачивать вспять. Ведь отсюда уже и до Северного Ледовитого океана недалеко ― всего 670 километров! Пересечь Кольский полуостров, а там мимо Мурманска направо — до Териберки.

― Вы только представьте! ― пытаюсь заразить бодрым энтузиазмом уставших от дороги детей. — Сегодня вечером мы сможем увидеть океан!

Прощай, «Кемска волость»! Бросив прощальный взгляд на Белое море и забив в навигаторе «Териберку», стартуем в направлении Мурманска.

— С Богом! Поехали…

Только так, на машине, бугорок за бугорком, самостоятельно преодолевая все неровности планеты, можно в какой-то мере представить, что чувствовали в прошлые века наши предки, великие путешественники и мореплаватели.

«Океан! — кричали в прошлом первооткрыватели и прыгали от радости. — Земля!»

«Ну, океан. Ну, Америка. Ну, Африка», — сдержанно констатируют сегодня, сходя с трапа, пассажиры авиалайнеров. С изобретением самолёта в считанные часы можно попасть в любую точку земного шара. Нет больше трепета перед неизвестностью и дорожными испытаниями, стремления к цели, преодоления… Авиасообщение стало будничным, словно маршрут трамвая…

От дремотных философствований на трассе пробудило скопление машин. Впереди —бесконечная пробка.

— Дорогу расширяют, теперь постоим, — с досадой объяснил водитель внедорожника с мурманским номером. — В прошлый раз взрывные работы проводили, под нами одни скалы, движение на несколько часов перекрывали.

Подрывная деятельность Росавтодора в мои (и навигатора) расчёты не входили: ведь к вечеру мы надеялись уже быть в Териберке. Но через 40 минут автоколонна вновь двинулась. Можно было снова гнать, насколько позволяли машина, дорога и допустимый камерами зазор в превышении скорости.

Здравствуй, Арктика!

Карелия заканчивалась. Не доезжая до поворота на Кандалакшу, справа на обочине увидели деревянный крест и множество сложенных из камней пирамидок, а слева — высокую стелу с географическими координатами: 66.33.18N–32.45.10E. Это же Северный полярный круг! Одна из пяти главных параллелей на карте Земли, обозначает нижнюю границу полярного дня. В летний период дальше на севере круглые сутки — даже ночью — будет светло.

Мы въехали в Арктику и Заполярье! Где-то справа остался длинный Кандалакшский залив Белого моря, впереди — тайга и лесотундра Кольского полуострова.

Чем дальше на север, тем сильнее меняются рельеф и климат: деревья — всё реже и ниже, холмы и сопки — выше, а потом и вовсе начались горы. Из-за этого порой возникало обманчивое ощущение, что мы едем не на север, а куда-то к Чёрному морю — на Кавказ или в Крым. Только здесь не Кавказ, а суровый Русский Север.

Мурманск показался лишь к девяти вечера. До Териберки оставалось всего 140 километров ― но каких!

Впереди ночь. Согласно Интернету, 100 километров будет хорошая дорога, а вот потом придётся свернуть к океану и дальше ― 40 км по грунтовке. На сайтах путешественников описывались страшилки и приключения, когда на последнем участке машины переворачивались и даже падали в горную реку… Ну, здорово! А мы туда выезжаем как раз в ночь…

Десять вечера. В Москве уже полная темень, а здесь только закат! Светло как днём! Мы летим на восток по шикарной асфальтовой дороге. Ни деревьев, ни перекрёстков, ни населённых пунктов. Слева слепит закатное яркое солнце; дети, взлетая на сопках, визжат от ужаса и восторга. Ощущения как в самолёте… Только вместо облаков в иллюминаторе проносятся озёра и камни голой тундры Кольского полуострова. Красота необычайная! Ночь…

Резкое торможение. Дорожный указатель: Териберка ― налево. Асфальт обрывается. До океана ― 40 километров. Вот она, «грунтовка», о которой мы читали столько ужасов. Кстати, дорога не такая уж и страшная ― вполне широкая (видимо, иногда ходит грейдер), только больше 40 км/ч лучше не гнать: под колёсами то и дело возникают осколки валунов. Трудную дорогу преодолеваем не в темноте, а в закатном сумраке, хотя, конечно, для нас, москвичей, это странно ― какой закат в полдвенадцатого ночи?!

Дети спят. Едем быстро, но осторожно. Очень уж не хочется пробить по глупости колесо и надолго застрять в глуши. На повороте, за сопкой, внезапно пост ГАИ! Вроде, ничего не нарушили, но всё равно притормаживаю. Сверху дубинкой машет инспектор, в кустах притаилась машина ДПС.

Выходим, присматриваемся. Да нет здесь никого!!! Мистика. Даже холодок по коже… Забираюсь на вершину, а там… В форме инспектора стоит чучело ― на лыжах, в шлеме, с дубинкой и косой… Рядом ― рассыпавшаяся машина с надписью «ДПС», вся прошитая дробью.

Оставшиеся километры мчим по ущелью. Кругом скалы и горы. Напоминает египетскую пустыню и Синайский полуостров. На финишной прямой появился асфальт. Впереди на закате видна полоска воды… Неужели море?

На краю земли

Мост через реку Териберку. На берегу разбросаны мелкие судёнышки, шлюпки и мотоботы. В село Териберку врываемся ровно в полночь. Глухо и безлюдно. Серые двухэтажные дома из дерева. Навигатор ведёт куда-то налево и вперёд. Конечной точкой забита турбаза «Териберский берег». Но ни гостиниц, ни отелей ― только покосившиеся сараи и гаражи. И ни одной живой души!

Дорога внезапно исчезла, и машина едва не зарылась в прибрежный песок, среди которого кругом торчали лодки и катера. Где мы вообще? Где наша турбаза и где море? Впереди ― деревянные домики и крохотная часовенка с крестом, за которой раздаётся размеренный гул чего-то великого. Так вот же он, океан!

Это и есть наш «Териберский берег». Даже не верится! Внутри все удобства, электричество… А за окном ― Баренцево море!!!

Час ночи. Мы выбегаем наружу. И неважно, что поздно, что дети не спят! Все бегут к воде, к волнам. Неужели мы доехали? Грохот морских валов, ноги застревают в песке. Светло! Розовый закат незаметно переходит в оранжевый рассвет ― на севере белая ночь. Вернее, полярный день.

В широком окне (словно не окно это вовсе, а стена) ― большая картина художника-мариниста: разливается море-океан! И в этой картине ощутимо шумит прибой!

Почему именно Териберка, почему мы так стремились попасть на этот берег? Село Териберка ― единственное место (не только на Кольском полуострове, но и во всей европейской части России), куда можно добраться по автомобильной дороге, чтобы увидеть открытое Баренцево море и Северный Ледовитый океан. Почти все посёлки, что разбросаны в бухтах на побережье, входят в пограничную зону (у всех на слуху Видяево, Гаджиево ― это базы подводных лодок Северного ВМФ России), для въезда нужны пропуска. И только в Териберку с 2009 года спецпропуск больше не требуется.

Первым делом заходим в часовню, поклониться Спасителю, что позволил доехать до Северного океана. Рядом с часовней ― поклонный крест. Оказывается, до революции на этом месте находился храм в честь Грузинской иконы Богородицы. Жители Мурманского берега очень почитали тот образ. Икону написали в 1754 году на железном листе в Соловецком монастыре и перенесли в часовню на остров Кильдин в Баренцевом море. В 1809 году на Кильдин напали британские моряки: часовню сожгли, а Грузинская икона оказалась в Териберке. При советской власти храм Грузинской иконы был стёрт с лица земли, и только недавно среди песка был обнаружен фундамент исчезнувшей церкви. Значит, живём мы в святом месте, возле бывшего храма Териберки.

Наутро похолодало, с севера надвигаются белёсые облака. Дети рвутся на берег, на «пляж».

― Стойте! Всем надеть куртки, шапки, свитера и сапоги!

Здесь, за 69-й параллелью северной широты, несмотря на мягкое солнце, настоящий дубак!

Чапая в сапогах по песчаному пляжу, вдыхаем океанский воздух, простор и свободу. Слева от наших домиков замечаем странную конструкцию из деревянных перекладин. Да это же настоящие океанские качели!

Воздух плюс 13, море вообще 6 градусов. Но быть на океане и не искупаться?! Ледяная вода обжигает, сводит ноги. Зато потом песок и воздух кажутся горячими, как будто в Крыму.

Перед машиной медленно ухают волны Баренцева моря. Прыгаем с детьми, трогаем ледяную воду, ветер бьёт в лицо ― и мы счастливы… Мы сделали это! Мы доехали до края земли, до Северного Ледовитого океана… Состояние оглушённое, охватывает немой восторг и благодарность Богу за эти мгновения.

Через посёлок Лодейное отправляемся на поиски горного водопада. Со всех сторон и под колёсами ― океанская «галька» из огромных валунов, некоторые с человеческий рост. Как же захватывающе красива эта каменная тундра! Осторожно ступаешь по мягкому ковру из мха, под ногами пестреют тысячами ягод кусты морошки и костяники.

С Баренцева моря заходят тучи, на побережье ливанул дождь. Впереди горный перевал, дальше только пешком. За обрывом водопад и отвесное ущелье, выходящее к открытому берегу океана. Никакой растительности, только горы и скалы ― суровая и величественная картина! Перед глазами вдруг оживают «Остров сокровищ» Стивенсона, «Приключения капитана Гаттераса» и «Таинственный остров» Жюля Верна.

На обратном пути в Териберку, промокшие и продрогшие, недалеко от старого кладбища затонувших кораблей в Лодейном находим храм Тихвинской иконы Богородицы. Праздник целителя Пантелеимона, служба только закончилась. Бабушки-прихожанки, коренные териберкинки, усаживают нас за стол, отогревают детей, кормят кашей и отпаивают горячим чаем, рассказывают о Православии в этих краях.

― А зимой в Териберке, наверное, людей почти нет? ― интересуюсь у местных прихожан.

― Что вы! Зимой сюда приезжают китайцы. Смотреть на наше северное сияние…

Епископ-моряк

Океан мы увидели, в Баренцевом море искупались, храм нашли ― ну теперь-то домой? Но тут раздаётся телефонный звонок. Уже к вечеру нас ждёт в городе Заполярном епископ Североморский и Умбский Митрофан.

― Дети! ― настраиваю семью на новый марш-бросок. ― Мы уже возвращаемся в Москву, только сначала давайте заскочим на границу с Норвегией…

От Териберки до Заполярного 250 километров. Это один из двух самых северных городов Мурманской области. После 21.00 в заполярнинском храме встречаемся с архиереем.

Владыка Митрофан (Баданин), епископ Североморский и Умбский, в прошлом сам потомственный военный моряк. Его прадед служил ещё в царском флоте вместе со знаменитым адмиралом Макаровым, а отец ― на советских подводных лодках. По словам Владыки, в задачу возглавляемой им Североморской епархии входит окормление Северного флота ВМФ России. Это множество баз и военных городков, экипажи подводных лодок и военных кораблей.

Епископ Митрофан может часами увлечённо рассказывать о русских первопроходцах, князьях и святых, покорителях Крайнего Севера, он много лет изучал Кольский полуостров, издал немало научных исследований и книг.

― Завтра утром приезжайте к нам на литургию в Трифонов Печенгский монастырь, ― напутствует Владыка, ― исторически он самый северный на Руси.

«Колодец в ад»

Поздно вечером, рассматривая в гостинице карту, нечаянно вспоминаю, как один священник ещё давно рассказывал мне о самой глубокой в мире буровой на Кольском полуострове. Ходили слухи, что в советское время наши учёные добурились чуть ли не до преисподней, а когда на скважине стала твориться чертовщина, её внезапно законсервировали. И тут я понимаю, что легендарная буровая находится где-то совсем рядом, в 10 километрах от Заполярного. Но как её найти?

Помог Фейсбук и друзья-журналисты. В одиннадцатом часу ночи мне позвонил житель Заполярного Сергей Нестеренко, один из последних сотрудников Кольской сверхглубокой скважины, и согласился показать дорогу. Но с утра нужно быть на литургии в Печенгском монастыре, а оттуда сразу в Москву. Когда всё успеть?

― У нас полярный день, ― немного подумав, говорит Сергей. ― Можем отправиться на Сверхглубокую прямо сейчас, в ночь. Я возьму фонари. Надеюсь, не заблудимся.

В 23.00 вдвоём с Сергеем выезжаем из Заполярного в сторону посёлка Никель. Свернув с трассы, ещё полчаса прыгаем по ухабам грунтовки. Бросаем автомобиль под горой и дальше топаем по валунам, перепрыгивая через ручьи. Наконец в низине между сопками и озером показываются заводские здания, ангары, какие-то развалины. Это и есть СГ-3 ― Кольская сверхглубокая скважина. На улице полночь, за спиной закат.

― Ничего не слышишь? — Проводник на несколько секунд замирает, к чему-то прислушиваясь.

― А должен? — С наигранным равнодушием бросаю в ответ. Но холодок по коже всё-таки пробежал. Забраться в полночь в давно заброшенное людьми жутковатое место — идея не из лучших.

Идём в темноте безжизненных коридоров, попадаем в просторный ангар. Луч фонарика ползёт вверх по бетонной стене, останавливается на уровне второго этажа, выхватывает из темноты крохотное окошко вроде тех, что в кинобудках.

― Вот в том помещении у нас и находилась вся записывающая аппаратура, ― показывает Сергей Нестеренко. ― Через это окошко тянулись провода прямиком на буровую. Так что, если и были какие-то «голоса ада», записи велись здесь.

Мой проводник снова вслушивается в ночную «музыку» заброшенного объекта: где-то гулко бьют в бетонный пол капли. Вокруг деревянные шкафы, осколки стекла, фрагменты металлоконструкций. Сквозь пустые глазницы разбитых окон видно оранжевое зарево белой ночи. За покорёженным листом металла чудится какое-то движение. Лисица! Мелькнула и скрылась среди камней тундры.

― Вот он, выход нашей скважины, сейчас замурован, ― Сергей, обойдя лужу, в которой валяется старый вантуз, выхватывает фонариком торчащий из воды люк, намертво закрученный огромными болтами. ― Знаешь, это как покорение космоса! Только в космос человечество продвинулось гораздо дальше, чем в глубь Земли… 12 километров — это предел. Глубже Земля людей не пустила.

Кольская сверхглубокая скважина (глубина 12 262 метра) занесена в Книгу рекордов Гиннесса. Она бурилась исключительно в научных целях ― для исследования нижних слоёв земной коры и мантии. Некоторые общепринятые представления о строении Земли эта скважина опровергла.

О Кольской сверхглубокой я, действительно, впервые услышал лет 10–15 назад от священника, в прошлом — сотрудника ленинградского КБ. Он был знаком с одним из учёных, работавших на СГ-3. Однажды учёный признался, что у него сохранились записи приборов со скважины. Есть там и звуки «дна» — очень странные, мягко говоря, неприятные… Правда, его версия отличалась от растиражированной в прессе легенды о «стонах грешников в аду», но была не менее мрачной.

Слухи о том, что советские учёные на Кольском полуострове «добурились до ада», ходят с конца 1980-х. Мол, опустили на дно скважины некие приборы, которые зафиксировали очень высокую температуру, настоящее адское пекло, а потом в микрофонах раздались страшные звуки, похожие на «стоны грешников из преисподней». Рассказывали даже, что как-то из скважины выпрыгнуло некое существо, похожее на чёрта.

Иностранные журналисты прозвали советскую буровую на Кольском полуострове «колодцем в ад» (Well to Hell hoax). Говорили, что именно из-за бурения распался Советский Союз: мол, каждый новый километр в глубь планеты приносил стране несчастья, а когда началась проходка тринадцатой тысячи метров, страна и вовсе развалилась.

Позже последовали разоблачения. Оказалось, страшилку об «адской» буровой запустила одна из финских газет. В Интернете есть воспоминания о том, как сами советские учёные, атеисты и юмористы, придумали шутку о «звуках из преисподней». Но неоспоримо одно: на глубине свыше десяти тысяч метров бурение регулярно сталкивалось с препятствиями и неудачами.

Одна из крупнейших аварий случилась на Кольской СГ в сентябре 1984 года. На глубине 12 066 километра оборвалась буровая колонна, навсегда оставшись во чреве Земли. На максимальной глубине была зафиксирована температура в 220 градусов. Дальше пробиться так и не смогли. В 1992 году скважину законсервировали.

«Когда меня расспрашивают об этой загадочной истории, я не знаю, что говорить. С одной стороны, рассказы про «демона» — чушь собачья. С другой стороны, как честный учёный, я не могу утверждать, что знаю, что же именно у нас произошло. Действительно, был зафиксирован очень странный шум, потом — взрыв. Спустя несколько дней ничего подобного на той же глубине не обнаружилось», — вспоминал академик Давид Губерман, руководивший проектом.

― Были ли здесь «звуки ада»? — переспрашивает Сергей Нестеренко. — Меня оставляли дежурить и ночью, и днём одного, когда на буровой уже не было персонала. А до этого тут работал мой отец — обслуживал оборудование. Так вот, не было этих звуков. Если бы что-то было, мы бы наверняка узнали…

Но в одном из корпусов у лестницы, ведущей на второй этаж, Сергей останавливается, замирает, несколько секунд к чему-то прислушивается и приглушённо говорит:

― А вот туда мы не пойдём.

— Почему?

— Там как-то нехорошо. Не скажу точно, что именно, но мне там однажды стало очень страшно. Больше стараюсь туда не заходить, — туманно ответил проводник.

Когда-то эта скважина была проектом планетарного масштаба, но сегодня всё разрушено, причём словно в каком-то безумии.

― Поражает энергия разрушения. Не просто разворовали, а именно остервенело разгромили. Жалко труд поколений учёных, в том числе и моего отца, жалко нашу Сверхглубокую! Вот как это всё взять и убить, уничтожить? — сокрушается Сергей.

Посмотреть на развалины, на замурованный выход скважины с плавающим по соседству вантузом приезжают со всего мира. В корпусах отлично сохранились жилые помещения: только стёкла заново вставить и коммуникации восстановить — и будет гостиница для туристов. А если смущают инфернальные легенды и слухи о всякой нечисти, в конце концов, можно пригласить местных священников, освятить скважину и поставить рядом памятный крест.

― Понимаешь, сверхглубокая скважина — она как женщина. Её нельзя надолго оставлять одну, она этого не прощает, — подытожил Сергей Нестеренко.

К машине вернулись в 2 часа ночи, закатно-рассветное солнце заволокло туманом. Спать уже не хотелось. Прежде чем вернуться в Заполярный, решили доехать до границы с Норвегией ― от скважины всего несколько километров. Горной дорогой, по которой с карьеров и шахт гоняют «БелАЗы», направились в сторону посёлка Никель. Горно-металлургический комбинат «Печенганикель» сверкал огнями и трубами. За Никелем, миновав поворот на Финляндию, вдоль полосы с двумя рядами колючей проволоки, камерами и сигнализацией, наконец, добрались до северо-западного края России. Неприметная таможенная будка и шлагбаум, дальше ― Норвегия. Можно в обратный путь.

«Кудеяр-разбойник» Русского Севера

В 9 утра мы уже стояли на берегу реки Нама-Йоки у деревянных стен Свято-Троицкого Трифонова Печенгского монастыря в посёлке Луостари, старейшей монашеской обители Кольского полуострова. Долгое время это был самый северный монастырь в мире. Он основан неким Митрофаном (в монашестве Трифоном), бывшим атаманом банды разбойников, который впоследствии стал великим просветителем народов севера.

«Днём с полюбовницей тешился, ночью набеги творил…» Песня о Кудеяре-разбойнике вполне приложима к биографии святого Трифона. Трагична и удивительна его судьба!

Митрофан родился в XVI веке под Торжком в семье священника. В нарушение традиций, по стопам отца не пошёл, а был взят в боярскую дружину, стал лихим воином и, конечно, влюбился в боярскую дочь. Будучи весьма брутальным молодцем, быстро добился взаимности. Но из-за сословных преград (простой поповский сын и знатная дочь боярина) согласия на брак им никто бы не дал. И тогда Елена (Элина) вместе с возлюбленным убегает из дому…

Оказавшись вне закона, Митрофан сколотил крупную банду, стал у разбойников атаманом и занялся откровенным бандитизмом. Пьянство и грабежи, много крови неповинных христиан было им пролито, а сердце всё более ожесточалось. И лишь его возлюбленная Элина пыталась заступаться за жертв его разбоя. Но однажды, защищая кого-то, Элина вызвала у Митрофана вспышку ярости. В хмельном гневе он метнул топор, попал ей в голову. Так грозный разбойник, в прошлом священнический сын, нечаянно убил свою любовь…

А дальше в его душе и жизни случился перелом. Он не мог себе простить гибели Элины. Перестал пить, отказался от мясной пищи. Внезапно бросил банду и пошёл скитаться на север. Но нигде душа не находила покоя. Так Митрофан, пройдя Кольский полуостров, дошёл до края земли ― берега Северного Ледовитого океана.

По мнению епископа Митрофана (Баданина), который 20 лет собирал свидетельства о жизни преподобного Трифона Печенгского, бандитский атаман Митрофан, убив возлюбленную, в этом бегстве на Крайний Север попросту искал своей смерти… Но смерть ему почему-то не посылалась.

Бродя по тундре и берегам океана, бывший атаман разбойников питался кореньями, ягодой и рыбой. В какой-то момент он сошёлся с местными народами ― лопарями и биармийцами (приполярной чудью). Эти северные кочевники полюбили страшилу Митрофана. На лопарей не раз нападали разбойники, обижали и грабили, а этот чужак Митрофан, сам большой и грозный, их не трогал, а, наоборот, защищал…

Но однажды Митрофан встретил на севере замечательного миссионера и богослова Феодорита, посланного проповедовать в Лапландию. 5–6 лет они прожили вместе, беседуя о смысле жизни и христианской вере. В итоге Митрофан принял монашество с новым именем ― Трифон.

Скитаясь по Крайнему Северу, Трифон-Митрофан претерпел множество испытаний: голод, холод, дикие звери. Немало пакостей выдержал и от местных язычников и колдунов, но терпеливо и с любовью продолжал проповедовать веру Христову на берегах Северного Ледовитого океана.

Недалеко от впадения реки Нама в Печенгу Трифон построил церковь. Так был основан Троицкий монастырь, самый северный на Руси. 22 ноября 1556 года произошла встреча Трифона из Печенги с Иваном IV Грозным, после которой правитель подписал Жалованную царскую грамоту Печенгскому монастырю.

Трифон скончался в 1583 году. В России, Финляндии и Норвегии его почитают как великого апостола севера. Мощи преподобного Трифона до сих пор остаются под спудом, где-то под храмом, но идентифицировать их невозможно. Во время Великой Отечественной войны на месте разрушенного монастыря была устроена братская могила советских воинов, выбивавших с Кольского полуострова армию фашистов. Таким образом, мощи святого Трифона Печенгского соединились с останками русских солдат. Это не легенда о Кудеяре-разбойнике, а вполне реальная биография…

С утра над Кольским полуостровом зарядили почти тропические ливни, занесённые с океана тёплым течением Гольфстрим. Короткое лето на Крайнем Севере закончилось. Утрамбовав в машину вещи с заспанными детьми, мы, наконец, повернули в обратный путь, вниз по карте России ― на Москву.

Позади три недели пути и 6190 километров. Выдержали. И даже машина не подвела, только на камнях тундры оторвали глушитель и до дому чуть не оглохли. Но главное, Господь уберёг от поломок, простуд и гаишников. Позволил нам доехать до края России, увидеть Северный Ледовитый океан и прикоснуться к святыням и загадочно-притягательной красоте Русского Севера, нашей Арктики. Это была трудная, опасная, но незабываемая экспедиция.