Пятница, 29 марта
Shadow

Великая княжна Ольга

00:04 27.02.2019ДОМАШНЯЯ ЦЕРКОВЬВеликая княжна ОльгаПротоиерей Артемий ВладимировПротоиерей Артемий Владимиров с иконой Царственных страстотерпцев

Для меня царская тема носит сакральный характер. Всякий раз, когда я к ней прикасаюсь: читаю ли воспоминания о нашем Государе, размышляю ли о судьбах Цесаревича и Княжон или о мученическом подвиге Государыни Александры, — я ощущаю на себе их глубокий взор, устремлённый на меня из вечности…

В наши дни с печалью смотрю на девушек, которые в большинстве своём не заботятся о своей душевной и телесной чистоте и вовсе отказывают себе в праве на женственность. Кажется, они собственными руками делают всё возможное, чтобы лишиться достоинства и красоты, свойственных юности, слепо следуя развращённым западным вкусам.

На мой взгляд, нет ничего более впечатляющего, чем семейные фотографии Царственной четы вместе с четырьмя Княжнами, достигшими девического возраста. Забыть их светлые лики невозможно. Всякий раз, когда я думаю о Царской семье, мне приходят на память проникновенные слова Георгия Иванова:

Эмалевый крестик в петлице
И серой тужурки сукно…
Какие печальные лица,
И как это было давно.

Какие прекрасные лица,
И как безнадёжно-бледны
Наследник, Императрица,
Четыре Великих княжны…

С сохранившихся фотографий на меня взирают как живые чистые, девственные души, в которых светится не печаль, но разум и радость, смирение и умиротворение…

Действительно, что может быть прекраснее юного лица, не замутнённого своеволием, распущенностью и высокомерием?

Внимательным исследователям жизни Царственных узников памятны слова старого батюшки, который со слезами признавался своим близким (после исповеди Великих княжон), что никогда не встречал в молодых людях подобной чистоты и высоты помышлений. Мы живём в тот век, когда всепоглощающая пошлость и растление нравов заставляют обывателя верить всякой напраслине и нечистоте, особенно если это касается жизни Царственных особ. Между тем знакомство с подлинными фактами, касающимися быта Августейшей семьи, убеждает нас в обратном.

Великая княжна Ольга Николаевна с гардемарином Павлом Вороновым

Неподалёку от Ливадийского дворца стоит неизвестно кем водружённая каменная стела, увенчанная прелестной женской головкой, волнистые волосы которой составляют художественное обрамление колонны. По внешности изображение отдалённо напоминает Великую княжну Ольгу. Некоторые считают, что стела содержит в себе намёк на историю невинной привязанности Ольги к морскому офицеру с царской шхуны «Штандарт» Павлу Воронову.

Романтическая история, связанная с именами святой Княжны и бравого гардемарина, стала известна совсем недавно благодаря расшифровке её дневника. Под буквой «С» Ольга скрывала Павла Воронова, дружеское общение с которым было её подлинным Счастьем…

Святая девушка желала счастья Павлу и тогда, когда тот по воле Государя венчался с фрейлиной Ольгой Клейнмихель.

Через всю исполненную лишений и опасностей долгую жизнь царский офицер пронёс трепетное чувство преданности святой Княжне, изображение которой находится в основании его надгробного креста на кладбище в североамериканском Джорданвилле.

Глубоко верю, что молитвами невинно убиенных святых Княжон многие юноши и девушки нашего столетия найдут своё семейное счастье, сберегая для него дары природной чистоты.

Близ Ливадийского дворца
Увенчана главой колонна.
Вокруг прекрасного лица
Волос податливые волны.

Высоко белое чело,
Печальны царственные очи,
Не всем, увы, понять дано,
Что девы той уста пророчат.

Великие княжны Ольга Николаевна, Татьяна Николаевна, Мария Николаевна и мичман Павел Воронов (1910)

Слыл многопалубный «Штандарт»
Семьи Царя плавучим домом.
В начале лета взявши старт,
До осени корабль просторы

Российских бороздил морей
И в гавань поспешал Тавриды —
К великой радости детей,
Любивших бархатные иды

Встречать в таинственном дворце.
Под сенью стройных кипарисов,
На беломраморном крыльце
Вблизи задумчивой Царицы,

Бывало, сядет Государь
И вслух начнёт читать рассказы.
Та обернётся невзначай
На сына громкие проказы.

Великие княгини и офицеры гвардейского экипажа на яхте «Штандарт». Из семейного фотоальбома Анны Вырубовой

Он скор был посмешить Княжон —
Те оживали на приволье —
Тавриды воздух напоён
Смолою и эфиром хвойным.

Поры осенней благодать
Здесь осязаемо витает.
С улыбкой светлой Государь
Закончит чтенье — день уж тает.

Прохладная снисходит ночь,
И с ней иные ароматы —
Морские… Бриз уносит прочь
Треск торжествующей цикады.

Царевны Ольги тихий вид
И слёзы тайные в ресницах
Предметом стали дум, молитв
Внимательной Императрицы.

Великая княжна Ольга Николаевна

Понять несложно было, кто
Девицы завладел вниманьем.
Блестящий офицер морской
Державной волей Государя

Приближен был к его Семье,
Геройски послужив Мессине.
Веками город на скале
Блистал — и во мгновенье сгинул

В отверстых пропастях земли.
На помощь ринулись матросы —
Стояли русских корабли
За длинным сицилийским плёсом.

Здесь проявил гардемарин
Такое самоотверженье,
Что получил высокий чин,
В придачу милость — назначенье

На императорский «Штандарт»,
Где и замечен был Царевной.
Признательный за этот дар,
Как дворянин, Монарху верный,

Пред Августейшею семьёй
Благоговел душой наш мичман.
Затейник и танцор отличный,
Детей и страж, и друг земной,

С готовностью он разделял
Невинные увеселенья.
Когда устраивали бал,
Всегда являла предпочтенье

Царица Александра с четырьмя дочерьми (1913)

Ему прекрасная Княжна.
Родители, раскрывши «тайну»,
Что Ольга с мичманом дружна,
Хранили до поры молчанье…

Девичьей трепетной рукой
Царевна букву «С» писала,
Когда восторг невинный свой
Она бумаге поверяла.

Стал «Счастьем» скромный офицер
Для сердца непорочной Ольги.
Любви, родившейся у шхер,
Не даст Господь счастливой доли.

Благословил державный Царь
Брак Павла с юною Клейнмихель
И, снизойдя, совсем как встарь,
Стал шафером на свадьбе тихой.

Семья последнего российского Императора на яхте

Цветами обрамлён алтарь,
Застыла в жемчугах невеста.
На царском месте — Государь,
От свиты и придворных тесно.

Царевич, сидя на руках
Солдатских, — с детскою улыбкой.
Царевны в шляпках и шелках.
Анастасия тянет нитку,

Играясь с нею в волосах.
Свечу затеплила Татьяна
И крестится на образа.
Прямая, с лебединым станом,

Стоит и Ольга у стены
Под ручку с кроткою Марией.
Уже из Врат несут венцы,
Главы склоняют молодые…

Великая княжна спокойна,
Но вниз опущены глаза.
И в час венчания невольно
Блеснула девичья слеза.

Запишет позже у себя:
«Да осенит семью их счастье!» —
И, тайно «С» всегда любя,
Просила Господа со властью:

«Пусть будет ангелом жена,
Венцом любви — святые дети»…
Но вот обрушилась волна
Невиданного лихолетья.

Царь предан и пленён, убит,
Страной оставлен в час последний.
С ним вместе всё Семейство спит:
Супруга, Дочери, Наследник…

Молитвой Ольги сохранён,
В сединах мичман встретил старость
И в Джорданвилле погребён.
Крест на могиле, сверху надпись:

«Здесь Павел, Божий раб, лежит».
И в рамке серебристой фóльги
Изображение Княжны —
Задумчиво-печальной Ольги.

Закрыли тучи небосвод,
Осенняя листва в движенье,
И лишь одна любовь живёт,
И лишь любовию спасенье.

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *