13:55 01.10.2018О гонениях на христианМитрополит Волоколамский Иларион
Особый интерес представляет сопоставление восьмой заповеди блаженства с девятой: если в первом случае речь идёт об изгнанных за правду, то во втором случае Иисус говорит о тех, кого будут гнать, поносить и неправедно злословить за Него. «Правда» и «Иисус» здесь становятся синонимами.
Восьмая, девятая и десятая заповеди блаженства тесно связаны между собой и потому должны быть рассмотрены в совокупности:
«Блаженны изгнанные за правду, ибо их есть Царство Небесное.
Блаженны вы, когда будут поносить вас и гнать и всячески неправедно злословить за Меня.
Радуйтесь и веселитесь, ибо велика ваша награда на небесах: так гнали и пророков, бывших прежде вас» (Мф. 5, 10–12).
Все три заповеди скреплены сквозной темой гонений. Глагол διώκω, трижды встречающийся в них в разных формах, означает «гнать», «преследовать». Тремя заключительными заповедями блаженства Иисус открывает тему, которая пройдёт лейтмотивом через весь корпус Евангелий. В первом наставлении двенадцати после избрания Иисус будет говорить им об ожидающих их гонениях и преследованиях (см. Мф. 10, 17–22). Незадолго до Своей смерти, беседуя с учениками в храме Иерусалимском, Он вернётся к этой теме (см. Мф. 24, 9–13; Лк. 21, 12–18). Наконец, на Тайной вечере Иисус снова предупредит учеников, что они будут гонимы (см. Ин. 15, 18–20).
Мы говорили о том, что все заповеди блаженства в совокупности глубоко христоцентричны, так как они содержат в себе нравственный портрет Иисуса. Но если в первых восьми заповедях этот портрет как бы скрыт под перечисляемыми человеческими качествами, то в девятой заповеди Иисус наконец раскрывает Себя не только как источник этих заповедей, но и как главную причину, по которой Его последователи будут гонимы. Они будут гонимы не потому, что они нищие духом, плачущие, кроткие, алчущие и жаждущие правды, милостивые, чистые сердцем, миротворцы, но потому, что они веруют в Него, являются Его последователями, исполняют Его заповеди. Иными словами, они будут гонимы не за те или иные качества и не за следование тем или иным нравственным установкам, а за то, что они делают всё это во имя Его: будут гонимы именно как христиане.
Восьмая заповедь блаженства, как и первая, заканчивается словами: «ибо их есть Царство Небесное». Мы уже обращали внимание на то, что слова о Царстве Небесном обрамляют восемь заповедей блаженства в начале и в конце. Можно сказать, что все эти восемь заповедей ориентированы на Царство Небесное и являют его присутствие в общине учеников Иисуса, которые утешатся, насытятся, будут помилованы, будут наречены сынами Божиими, наследуют землю, узрят Бога.
Восьмой заповедью завершается тот список блаженств, в котором Иисус говорит о людях в третьем лице. Начиная с девятой заповеди Он обращает Своё слово непосредственно к слушателям: «Блаженны вы…». Если проповедь на равнине начинается с прямого обращения к слушателям, то в Нагорной проповеди речь Иисуса сначала имеет более обобщённый характер, и лишь в данный момент третье лицо сменяется вторым.
Некоторые учёные считают, что девятая заповедь блаженства не только не принадлежит к тому же пласту, что предыдущие блаженства, выраженные в третьем лице, но также оглядывается на гонения, перенесённые общиной, и взамен ясно обещает апокалиптическую награду. Мы уже упоминали о том, что стихи Нагорной проповеди, посвящённые гонениям, в научной литературе нередко трактуются как плод литературной деятельности евангелиста Матфея, а не как прямая речь Иисуса.
Предупреждение о предстоящих гонениях — лейтмотив проповеди Самого Иисуса. Пророческий смысл слов Иисуса раскрывался не только в эпоху гонений времён Нерона: гонения на христианство продолжались в течение всей истории Церкви вплоть до настоящего времени.
Между тем предупреждение о предстоящих гонениях — лейтмотив проповеди Самого Иисуса. Он говорит о гонениях на Своих последователей не только в Нагорной проповеди и не только в Евангелии от Матфея. Пророческий смысл слов Иисуса раскрывался не только в эпоху гонений времён Нерона: гонения на христианство продолжались в течение всей истории Церкви вплоть до настоящего времени.
Пророчества Иисуса имеют вневременной характер: они относятся к самой сути христианской веры, которая, будучи выражением правды Божией, всегда встречает отпор со стороны сил зла, противящихся этой правде. В глобальной войне между добром и злом христиане призываются стать на сторону добра, даже если это будет стоить им жизни. За подвиг исповедничества и мученичества им обещана награда на Небесах. Мысль об этой награде должна стать для них источником радости. Но награда на Небесах — это не что иное, как Сам Христос. Именно Он в Самом Себе содержит всю совокупность благ, которая описана в обетованиях, сопровождающих каждую из заповедей блаженства.
Не случайно список блаженств завершается словами о гонениях на последователей Иисуса. Эти слова отнюдь не являются «довеском» к предыдущим заповедям, редакторской добавкой, призванной утешить гонимых христиан конца I века в их скорбях. Они естественным образом вытекают из предыдущих заповедей. Видеть блаженство в духовной нищете, плаче, кротости, искании правды, милости, чистоте сердца, миротворчестве — значит радикально разорвать с общепринятым представлением о счастье, значит жить по иным стандартам, чем живёт мир, ставить перед собой иные идеалы и цели. Такое мировосприятие неизбежно приводит к конфликту с миром. Носители такого мировоззрения неизбежно будут изгоями в мире, где счастье измеряется в категориях материального богатства, успеха, благополучия.
В беседе с учениками на Тайной вечере Иисус скажет:
«Если мир вас ненавидит, знайте, что Меня прежде вас возненавидел. Если бы вы были от мира, то мир любил бы свое; а как вы не от мира, но Я избрал вас от мира, потому ненавидит вас мир. Помните слово, которое Я сказал вам: раб не больше господина своего. Если Меня гнали, будут гнать и вас; если Мое слово соблюдали, будут соблюдать и ваше» (Ин. 15, 18–20).
Через заповеди блаженства община учеников Иисуса призывается к подражанию своему Учителю, к пребыванию там, где находится Он. Заповеди блаженства иногда толкуют как лестницу, предполагающую последовательное восхождение с низших ступеней на более высокие. Но эта лестница в конечном счёте ведёт человека на Голгофу , и восхождение по ней делает неизбежным конфликт с миром.
«Кто пошёл вслед Иисусу, отрёкшись от собственности, счастья, права, правосудия, чести, насилия, будет отличаться от мира в суждениях и поступках, будет возмущать мир. Поэтому ученики будут гонимы за правду. Не признание, а отвержение — вот похвала их слову и делу от мира… Здесь, в конце блаженств, возникает вопрос: а есть ли в мире место для такой общины? Стало ясно, что для неё есть лишь одно место — то, где находится самый нищий, самый искушаемый, самый кроткий; это место — крест на Голгофе. Община блаженных — это община Распятого. С Ним она всё потеряла, с Ним всё нашла. Начиная с креста, это и значит: быть блаженным».
Святитель Григорий Нисский
Крест Иисуса Христа, таким образом, стоит в центре не только христианской веры, но и христианской этики. И последователи Иисуса в разные эпохи с радостью и готовностью шли на свою личную Голгофу. Становясь жертвами гонений и преследований, они не просто покорялись судьбе: они видели в этом возможность воплотить в жизнь нравственные призывы Нагорной проповеди и через страдания и смерть прийти к Самому Иисусу.
В начале II века Игнатий Богоносец, христианский епископ Антиохии, был приговорён к смерти за отказ принести жертву языческим богам. После вынесения приговора Игнатия заковали в кандалы и в сопровождении солдат отправили в Рим, где его должны были растерзать львы на глазах у публики. Путь епископа пролегал через различные города, христианам которых он направлял свои послания. Обращаясь к христианам Рима, Игнатий просит римлян не ходатайствовать об отмене или смягчении казни:
«Я пишу Церквам и всем сказываю, что добровольно умираю за Бога, если только вы не воспрепятствуете мне. Умоляю вас: не оказывайте мне неблаговременной любви. Оставьте меня быть пищею зверей и посредством их достигнуть Бога. Я пшеница Божия: пусть измелют меня зубы зверей, чтоб я сделался чистым хлебом Христовым. Лучше приласкайте этих зверей, чтоб они сделались гробом моим и ничего не оставили от моего тела <…> Молитесь о мне Христу, чтоб я посредством этих орудий сделался жертвою Богу <…> На пути из Сирии до Рима, на суше и на море, ночью и днём я уже борюсь со зверями, будучи связан с десятью леопардами, то есть отрядом воинов, которые от благодеяний, им оказываемых, делаются только злее. Оскорблениями их я больше научаюсь, но этим не оправдываюсь. О, если бы не лишиться мне приготовленных для меня зверей! Молюсь, чтоб они с жадностью бросились на меня <…> Ни видимое, ни невидимое — ничто не удержит меня прийти к Иисусу Христу. Огонь и крест, толпы зверей, рассечение, расторжение, раздробление костей, отсечение членов, сокрушение всего тела, лютые муки диавола придут на меня — только бы достигнуть мне Христа. Никакой пользы не принесут мне удовольствия мира, ни царства века сего. Лучше мне умереть за Иисуса Христа, нежели царствовать над всею землёю <…> Его ищу, за нас умершего, Его желаю, за нас воскресшего <…> Пустите меня к чистому свету <…> Дайте мне быть подражателем страданий Бога моего».
Восемнадцать веков спустя другой христианский мученик, митрополит Петроградский Вениамин (1873–1922), приговорённый к расстрелу по ложному обвинению, напишет из тюрьмы за несколько дней до смерти:
«В детстве и отрочестве я зачитывался житиями святых и восхищался их героизмом, их святым воодушевлением, жалел всей душой, что времена не те и не придётся переживать, что они переживали. Времена переменились, открывается возможность терпеть ради Христа от своих и от чужих. Трудно, тяжело страдать, но по мере наших страданий избыточествует и утешение от Бога <…> Теперь, кажется, пришлось пережить почти всё: тюрьму, суд, общественное заплевание; обречение и требование этой смерти; якобы народные аплодисменты; людскую неблагодарность, продажность; непостоянство и тому подобное; беспокойство и ответственность за судьбу других людей и даже за саму Церковь. Страдания достигли своего апогея, но увеличилось и утешение. Я радостен и покоен, как всегда. Христос — наша жизнь, свет и покой. С Ним всегда и везде хорошо».
В двух приведённых текстах, из которых один относится к самому началу истории христианского мученичества, а другой — к совсем недавней эпохе, мы видим не только человеческую непоколебимость и мужество. Как и во множестве других документальных свидетельств, оставшихся от христианских мучеников разных эпох, мы видим в них совершенно особый феномен: в центре всего мученического подвига стоит Иисус Христос. Его личность обладает той силой, которая позволяет стойко претерпевать мучения, радоваться в гонениях и скорбях, с готовностью принимать смерть. Его незримое присутствие ощущают приговорённые к смерти, и это присутствие наполняет их сердца той радостью и веселием, о которых Иисус говорил в заключительных словах заповедей блаженства.
Тема гонений, соединяющая Новый Завет со всей последующей историей христианской Церкви, в проповеди Иисуса стала одним из связующих звеньев между Новым и Ветхим Заветом. Не случайно заповеди блаженства завершаются словами: «Так гнали и пророков, бывших прежде вас». Не только в Нагорной проповеди, но и в других поучениях, в том числе в полемике с иудеями, Иисус будет многократно обращаться к вопросу об отношении израильского народа к пророкам. Незадолго до смерти Он будет жёстко обличать книжников и фарисеев за то, что они строят гробницы пророкам, будучи сыновьями тех, кто избивал пророков; Иисус предскажет, что, продолжая дело своих отцов, они будут и дальше убивать пророков, и мудрых, и книжников, которых Бог будет посылать им (см. Мф. 23, 29–34).
Присоединяя слова о пророках к заповедям блаженства, Иисус таким образом вводит новую тему, которая в Нагорной проповеди займёт существенное место, — тему соотношения между «законом и пророками», то есть Ветхим Заветом, с одной стороны, а с другой — новозаветной нравственностью. Преемство между Новым и Ветхим Заветом выражается не только в том, что заповеди Иисуса являются продолжением и восполнением ветхозаветных нравственных установлений, но и в том, что на Его последователей возлагается пророческая миссия — свидетельствовать о Боге и о правде Божией всем своим образом жизни. Это свидетельство, осуществляемое вопреки воле и стандартам мира сего, который «лежит во зле» (1 Ин. 5, 19), часто становится путём к мученической смерти. Но в своих страданиях и в самой смерти христиане всех эпох подражают Иисусу, Который свидетельствовал о правде «даже до смерти, и смерти крестной» (Флп. 2, 8). Его страдания и смерть открыли долгую историю христианского исповедничества и мученичества — историю, продолжающуюся по сей день.
Что обещает Иисус Своим последователям в обмен на верность и мученический подвиг? Награду на Небесах. Термин «награда» (μισθός) встретится нам ещё не один раз в Нагорной проповеди. В устах Иисуса этот термин относился прежде всего к тому воздаянию, которое человек должен получить в будущей жизни. Он говорит, в частности, о награде от Отца Небесного, которой лишаются те, кто получает награду от людей (см. Мф. 6, 1–2). Эту небесную награду можно отождествить с Царством Божиим в его эсхатологическом понимании — как посмертного блаженства праведников.