Четверг, 28 марта
Shadow

Прориси к новой иконе. Продолжение

22:47 11.08.2018Прориси к новой иконе. ПродолжениеЮрий Воробьевский

Смерть трёх оптинцев была победной. Все чувствовали это с самого начала.

«А в день похорон снег пошёл. Белый снег и красные гробы. Как над телами убиенных пели Христос воскресе! Не передать!» — вспоминает игумен Филипп.

Дары отца Трофима

Мама отца Трофима вспоминала, что будущий инок собрался ехать в Оптину сразу же после её открытия. Но тут у него украли документы и деньги. Тогда он решительно сказал: «Хоть по шпалам, а уйду в монастырь». И по воле Божией как-то быстро удалось документы выправить, деньги собрать.

Инок Трофим (Татарников) на колокольне

«Инок Трофим был звонарём. А у нас в Шамордино звонница была плохо устроена, — рассказывает монахиня Иоанна. — Воронежские колокола, покрытые бронзовой краской, звучат как кастрюли. Нет ни педалей, ничего. Только отец Трофим умудрился как-то позвонить в эти колокола довольно красиво. Потом сказал: «Сделаю вам подвязку, и ещё нужен зазвонный колокольчик». Пообещал достать, но уже не успел»…

Удивительное воспоминание: «К началу утрени Великой Пятницы (на которой читаются 12 страстных Евангелий), отец Трофим, как старший звонарь, вдруг начал пасхальный звон, и они с отцом Ферапонтом вместо скорби подняли такую бурю ликования, выразившуюся в звуках меди, что всех привели в изумление. Так же почему-то они зазвонили пасхальным звоном к началу утрени Великой Субботы. Отца Трофима вызвал отец наместник и потребовал объяснений. Но какие же могли быть объяснения? Старший звонарь мог сказать только одно: “Простите, виноват”» .

«В четверг Светлой седмицы, — продолжает матушка Иоанна, — я проводила экскурсию для паломников и решила спросить: а вдруг кто-то нам с колоколами поможет? После экскурсии подходит мужчина: «Я вам колокол привёз. К кому обратиться?». Оказалось, два десятка лет назад он служил в воинской части в Козельске; как-то солдаты помогали ему перекапывать огород и нашли старинный колокол. Офицер поставил его в подвал и забыл. В 1992 году он крестился в Оптиной и собирался на Пасху привезти туда колокол. Поехал — машина сломалась. Пошёл пешком, а кругом милиция. Что такое? Монахов убили…» Значит, — пришёл помысел, — не надо в Оптину везти. Наверно, он ваш, Шамординский». Так через этого раба Божия Михаила и появился у нас зазвонный колокол, который обещал отец Трофим».

— Отец Василий тоже в долгу никогда не оставался, — вспоминал приснопамятный схиигумен Гавриил. — После его гибели оказалось, что пострадавшая во время убийства ряса была у него единственной. А я как раз сшил себе новую. Отдал её, чтобы в ней похоронили брата. И вот, не прошло и трёх месяцев после погребения братий, как в один из приездов в Оптину мама отца Василия Анна Михайловна подходит ко мне и дарит — как бы от него — шарф и тёплые вязаные носки. Дивное умиление коснулось тогда моего сердца — так явно было присутствие отца Василия…

«Помню, — продолжает игумен Филипп, — когда отец Трофим, тогда ещё послушник Алексий, был начальником склада. А нам как раз с одним братом дали келью и помещение под иконописную мастерскую. Надо было всё обустроить. Взял рубанок на складе, сделал специальные широкие столы, шкафы. После этого инструмент нуждался в заточке. Прихожу к Алексию с виноватым видом: затупил. Смущённо говорю, ибо предвижу неудовольствие. И вдруг взрыв радости: «Так я же его подточу!». Он всегда искал, чем помочь человеку. Обычно монах ходит, опустив голову, а него голова вертелась в разные стороны — смотрел, кто в чём нуждается (но и молитва у него, конечно, была). У одной девушки, которая помогала в обители по хозяйству, кто-то увёл телогрейку. Трофим сказал ей: «Не волнуйся: у меня есть пальто; завтра принесу». Утром приходит с красными глазами: оказывается, полночи переделывал мужское пальто под женское. Он был на все руки: и фотографом, и сапожником. Ладони у него были рабочие, огромные, больше моих раза в два, без преувеличения. Я как-то спросил его: «Отец Трофим, почему у тебя такие большие руки?». Тот ответил: «Я уже родился с огромными кулаками. Кричал две недели подряд, пока меня не окрестили. А руки-то после ещё тренировку имели: работал и кузнецом, и на траулере рыболовные сети вытаскивал…» Этими руками худой до ощущения невесомости инок мог кочергу узлом связать. Рукопожатие его было такое… Ещё чуть-чуть — и из твоей ладони сок потечёт».

«Да, — говорили мне, — Трофим был сама любовь, жертвенность». Поработает в поле, возвращается в обитель на тракторе, а по дороге ещё бабкам огороды вспашет. Там, где он пахал, обычно бывал хороший урожай, а на картофельных участках не было колорадского жука. Жители окрестных деревень это заметили. Иные приходили в монастырь спросить у отца Трофима, какую молитву он читал «от жука», когда пахал… «Да Иисусову молитву!» — отвечал он.

Он покупал и дарил бабушкам белые платочки. В нём души не чаяли: «Трофимушка, Трофимушка! Помоги, родной!». У одной сын пьёт, у другой какая-то ещё беда. Инок отвечал: «Приноси свечей, помолюсь о болящих…»

Он, по рассказам многих паломников, был по своему духовному устроению близок к оптинским старцам. Разговаривал шутливыми, краткими изречениями, часто в рифму, как старцы Амвросий и Нектарий. Например, увидит курящего за оградой монастыря паломника и с улыбкой скажет: «Кто курит табачок, не Христов тот мужичок». И, говорят, многие тут же навсегда бросали курить. А тем, кто мог вместить, говорил такое: «Согнись, как дуга, и будь всем слуга».

Мама отца Трофима рассказывала, что он всегда такой был. «Жил в общаге в Бийске… Смотрю: через козырёк над входом какой-то студент лезет прямо в открытое окно моего сына на второй этаж. Я — к вахтёру. А тот говорит: «Это ваш сын специально окно оставляет. Кому поесть нечего или в чём-то ещё нуждается — все к нему в любое время дня и ночи идут»»…

Рассказывали, что когда на могилку отца Трофима приезжал его брат, он в недоумении сказал: «Как же так? Ты умер», — то есть у него в голове это не укладывалось. И тогда он явно услышал: «Любовь, брат, не умирает…»

Ангел молчания

Будущий отец Ферапонт в конце июня 1990 года пришёл в обитель из Калуги. Именно пришёл. Пешком, за 75 километров. Подошёл к запертым воротам где-то уже часов в одиннадцать вечера. Стоял на коленях до полунощницы — тогда открыли. Вскоре его приняли в братию. Смиренный послушник начал копать могилу своей самости. Стал он тихим и молитвенным иноком. Те, кто знал его (а знали и вообще замечали его далеко не все), называли его ангелом молчания. Если иногда он и говорил что-нибудь, то очень смиренно и осторожно, чтобы никого не смутить и не огорчить. Никогда никого не осуждал. Помнил: как через открытые двери из помещения уходит тепло, так и через открытый рот — благодать Божия.

Инок Ферапонт

Братия удивились, когда узнали потом: на родине, в Сибири, где у него было прозвище Володя Чайничек, он был на всю округу знаменитым каратистом. Говорят, чёрный пояс у него был. Сейчас в Оптиной вспоминают о нём, словно о монахе из первых веков христианства: читал святых Иоанна Кассиана Римлянина, Антония Великого, стремился к уединению, имел дар Иисусовой молитвы.

Его сокелейники рассказывали, что, сотворив монашеское правило — пятьсот Иисусовых молитв и пятьсот земных поклонов, — он потом ещё долго продолжал молитвенное бдение. Иеродиакон Р., живший в ту пору в одной келии с иноком Ферапонтом, рассказывал, что перед смертью инок уже не ложился спать, молясь ночами и позволяя себе для отдыха лишь опереться о стул.

Обычно же, когда Ферапонт ложился спать вместе со всеми, он потом тайно вставал и уходил куда-нибудь в уединённое место помолиться. Один его сосед по келии соблазнился: видя, что ревностный инок целые дни проводит на кухне и неопустительно бывает на всех службах, он заподозрил, что тот просто уходит по ночам спать в другое место, чтобы не слышать сопения уставших братьев. Однажды ночью он тихо встал и пошёл за Ферапонтом, который, войдя в пустую комнату, стал класть поклоны. Брат, следивший за ним, сел у дверей и стал прислушиваться.

«Я слышал, как Ферапонт делал поклоны, проговаривая негромко Иисусову молитву, — вспоминал этот брат впоследствии. — Затем, воспламенившись ещё бóльшим усердием, стал делать поклоны чаще, взывая: «Господи, помилуй!». И так он молился, пока не упал в изнеможении. Но и лёжа он продолжал говорить вслух молитву Иисусову. Потом он встал и снова клал поклоны. Это продолжалось до тех пор, пока будильщик не позвонил в колокольчик, возвещая, что пора подниматься на полунощницу».

После смерти отца Ферапонта в его келье нашли мешок с чётками, которые он сплёл, занимаясь Иисусовой молитвой. И сейчас многие в Оптиной носят эти намоленные чётки новомученика Ферапонта Оптинского. Пол-Оптиной носят и вырезанные им — необычайно искусно — параманные кресты (есть свидетельства о мироточении некоторых из них).

Незадолго до Пасхи отец Ферапонт решил вырезать постригальный крест себе самому. Но что-то никак не получалось, и он обратился к одному брату:

— Слушай, со мною что-то странное происходит: хотел вырезать себе крест, а не получается. Столько крестов другим вырезал, а для себя не могу. Вырежи мне крест.

Брат согласился, но Господь уготовал Ферапонту не деревянный, а самый драгоценный из всех крестов — мученический. В скором времени этому же брату было поручено сделать кресты на могилы мучеников.

«Перед гибелью, — вспоминает игумен Филипп, — я встретил его и удивился аскетической худобе — лицо обтянуто кожей. Спросил о чём-то, тот ответил. Но как-то так, что я почувствовал: отец Ферапонт находится уже где-то в ином мире».

Избранники Божии, они стали очистительной жертвой. «Их духовному уровню, — говорил мне один из оптинцев, — у нас соответствовал, наверное, только ещё приснопамятный отец Гавриил (Виноградов). А мы-то все прежде горели, да сдали свои позиции». К 1993 году между братии появилась какая-то шутливость, расхоложенность, наступила сытость. А происшедшее преобразило монастырь. «Мы, — говорил мне один насельник, — потом уже не могли жить, не помня об этом. Выходишь со свечой на Евангелие, читаешь: «Был человек, посланный от Бога; имя ему Иоанн» (Ин. 1, 6), — и понимаешь: это про отца Василия. В алтаре отец Роман обращается ко мне: «Ферапонт, давай кадило!» — по привычке, как будто инок Ферапонт рядом. А я отзываюсь на это имя. Делаю то, что делал он».

Сердце как поле битвы

А как же сложилась дальнейшая судьба несчастного душегуба?

Совершив убийство, он понял, что опять обманут бесом: голос продолжает его мучить, издеваться. «Аверин, — писал владыка Тихон (Шевкунов), — во время следствия дважды пытался покончить жизнь самоубийством, взрезал себе живот. И позже, в спецучреждении для душевнобольных преступников, он то же самое сделал. Когда мы с ним беседовали, он всё спрашивал: «Мне, может, святой воды попить, или крестик надеть, или ещё что-то, только бы этого голоса не было?». Он просил меня ему помочь. Но отчитывать я не могу, а везти Аверина куда-то на отчитку было невозможно. С огромным трудом мне удалось убедить Аверина, что единственное, что сейчас может принести ему облегчение, — полностью прекратить общение с приходящими мыслями, потому что это мостик с бесом: надо отсечь помысел. Он это понял и ухватился, как за последнюю соломинку. Через некоторое время он попросил следователя, чтобы ему разрешили исповедоваться. И когда мы с ним снова встретились, он сказал: «Да, я теперь полностью отсекаю его. Этот голос продолжает издеваться надо мной ещё страшнее, но мне уже легче, когда я стал просто отсекать. И он сейчас реже приходит».

Фото оптинских монахов

Когда Аверин попросил об исповеди, я как раз был у Святейшего Патриарха и взял у него благословение, как исповедовать. Я не знал, можно ли за такое преступление так вот прямо сразу сказать: «Прощаю и разрешаю». И Святейший сказал: «Исповедуй, но разрешительную молитву не читай. Он остался жив, и пусть вначале принесёт плод покаяния. Может быть, через много лет Церковь и разрешит ему причащаться Святых Христовых Тайн». Когда я потом съездил к духовнику — отцу Иоанну (Крестьянкину) и сказал ему: «Вот, батюшка, мне довелось исповедовать Аверина», — он спросил: «Разрешительную молитву не читал?» — «Нет». — «Правильно. Ни в коем случае пока не читай!».

Я отвёз Аверина в Новодевичий монастырь, где его и исповедал. Помоги ему Бог. Он написал письмо оптинской братии, где просит прощения. Пишет о том, что чувствует, что они его простили, убиенные отцы… Конечно, убиенные оптинские отцы молятся в первую очередь за него, за убивающего. Но как примет его Господь и как сложится его судьба?»

Кто-то вспомнил, наверное, что Оптина была основана раскаявшимся разбойником Оптой, в монашестве Макарием. Но Аверин не пошёл путём покаяния. В последний раз в СМИ он появился в телепередаче Вахтанга Микеладзе «Приговорённые пожизненно». Она вышла в 2009 году. В разговоре со съёмочной группой убийца держался спокойно и уверенно. Он говорил уже, что нисколько не раскаивается в содеянном и вряд ли когда-нибудь раскается.

«Идёт война между Богом и сатаной. Я, можно сказать, был одним из лучших его учеников. Я против Бога, да, и рад, что я с сатаной. Потому что я добро», — улыбался, глядя в камеру, Аверин.

Душегуб говорил, что он воин сатаны в войне Бога и сатаны за души и то, что он совершил, нельзя считать уголовным преступлением, как не может считаться уголовным преступлением убийство противника на войне. Он утверждал, что в него вселился дух сатаны, он является его братом из «круга властелинов ада». Говорил, что не будет испытывать «никаких мук» за содеянное… Неужели действительно считает, что и в аду сможет устроиться кочегаром?

Как же понимать тогда пришедшее в Оптину в 2005 году покаянное письмо? «У нас тут одно время жил человек, который восемь лет находился в том же спецучреждении, что и Аверин, — говорит игумен Филипп. — Он рассказывал, что у того бывают отдельные минуты просветления, но в целом… Его хотели перевести в заведение с ослабленным режимом. Так он отказался — ему здесь нравится, рядом с маньяками, серийными убийцами и людоедами. Аверину постоянно присылают откуда-то сатанинскую литературу».

Кажется, «белые балахоны» снова дают о себе знать.

Меч победный

Икона убиенных оптинских монахов

Вскоре после заклания иноков приснопамятному наместнику Оптиной отцу Венедикту явился во сне отец Василий.

«Тебя же убили?» — «Да, убили», — спокойно отвечает. И тут отец Венедикт увидел, что у убиенного подрясник на боку разорван и видна рана. Спросил: «Можно я к ране приложусь?» — «Можно», — так же спокойно сказал отец Василий. После этого сна наместник как на крыльях летал… Надо сказать, что потом его отношение к убиенным изменилось. Была в монастыре пара людей, они всё время в чём-то обвиняли мучеников. Про какое-то их непослушание, самочиние рассказывали. Постепенно наместник почему-то стал прислушиваться именно к их мнению. Монастырь даже отклонил предложение председателя Комиссии по канонизации Владыки Панкратия, сделанное несколько лет назад.

Очевидны и народное почитание убиенных иноков, и чудеса. Вот только два из многочисленных сюжетов. Девочка в страшном помрачении была, не могла даже говорить. Сидела в часовне у могил убиенных иноков, и через три дня речь вернулась. Она исповедовалась. Дальше с каждым днём молитвенного пребывания в часовне ей становилось всё лучше.

А года через два после той Пасхи Красной приезжала в монастырь женщина с мальчиком лет семи-восьми, она ему про убиенных монахов рассказывала. Они спали в храме; так вот мальчик утром говорит: «Снится мне небольшая церковь, в ней — свет, служба идёт. Я заглянул внутрь, и в это время выходит монах. Я спрашиваю его:

— А ты кто?

— Я монах Ферапонт.

— А что вы тут делаете?

— Молимся за весь мир.

— Почему же так мало людей?

— Мы пока мало отмолили…»

Множество чудес записано оптинскими отцами Ипатием и Мефодием. И исцеление от онкологии, и спасение от бесов пьянства, наркомании, и многое другое.

«Удивительно, — говорит игумен Филипп, — сочетание в трёх иноках крайне востребованных ныне добродетелей: вдохновенной проповеди Православия и благоговейного священнослужения, неразвлечённой молитвы и стремления к безмолвию, нестяжательности и жертвенной любви к ближним. Всецелость посвящения себя Богу — вот что характерно для всех троих!»

Три инока, три иноческих пути. Мы верим, что в Царствие Небесное привёл каждый из них и что мечом духовным, молитвенным был одолён меч сатанинский.

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *