Четверг, 28 марта
Shadow

Достойный поклонения

07:27 06.08.2018РУССКИЙ ВЕКДостойный поклоненияМарина Свердлова

Я впервые здесь. Невысокие белые дома с балконами. Цветущие сады во дворах. Белые колонны. Памятники.

Начало апреля. Цветут кажущиеся сухими деревья. Земля, сухая, потрескавшаяся, похожа на глиняные черепки.

Холодно, ветер сквозной со всех сторон, неуютно. Но с каждым днём я всё больше привязываюсь к Севастополю. Может, здесь так и должно быть, как на большом корабле, который поднял паруса и готов к плаванию.

Битва за Севастополь. Весна 2014 года

Спрашиваю:

— Как пройти к морю?

— Можно вниз или по той дороге, — женщина смеётся. — У нас море везде!

Набережная

Город полон морским воздухом. Чувствую, какой он целебный.

— Здесь героический дух, хоть разливай в бутылки и отправляй в другие города, — говорит Татьяна из «Союза женщин Севастополя».

В марте я была ещё в Москве, а в Севастополе шла битва между добром и злом. Сколько людей хотело поехать добровольцами!

Наш друг, бывший спецназовец, оказался там в самое горячее время. Звоню ему. Слышу: «Приезжать вам не следует».

Сердце стремилось туда — защитить этот город! Но что я могу?

В 1995 году поэт Николай Мельников написал стихотворение «Единения нет»:

Единения нет, каждый сам по себе выживает…

Трагедия на Украине, мужество и верность Севастополя объединили нас. В нашу жизнь из Крыма пришло героическое вдохновение.

Смотрим новости: народ Севастополя впервые сам выбрал мэра (до этого его ставили украинские власти, боялись).

Это Алексей Михайлович Чалый — внук адмирала. Мы уже знали, что он создал мемориальный комплекс «35-я береговая батарея». По его словам, этого требовало чувство справедливости по отношению к забытым героям.

Сейчас Севастополь стал сердцем России. В этом городе какая-то тайна. Я хочу приблизиться к ней. Может, это тайна людей, готовых отдать жизнь за други своя. Так жил и живёт весь город с момента рождения всю свою историю. Поэтому он получил имя «Достойный поклонения» (в переводе с греческого).

В городе отцов

Ехать на поезде через Украину опасно. А ведь ещё год назад мы были в Киеве в день Крещения Руси. Тогда из Москвы сначала в Киев, потом в Минск привезли Крест апостола Андрея Первозванного. Служба в Киево-Печерской Лавре. Сотни людей молятся во дворе. Храм переполнен.

Потом идём на Крещатик. Концерт. Все танцуют.

Мы познакомились с настоятелем Голосеевской пустыни отцом Исаакием. Он показал нам свой монастырь, где мощи святого Парфения Киевского и блаженной Алипии.

Ночью мы гуляли по Киеву.

Как могло это случиться — Майдан, «Беркут»?

«Не верилось, что рядом со всем этим миром зарниц и каштанов, свежей травы и спокойных людских голосов — миром ясным и простым — мог жить изувер с бешенством в глазах <…> И невольно думалось, как слаба ещё плёнка культуры, и какие лежат под ней глухие и бездонные воды дикости и темноты», — писал Паустовский. Он жил в Киеве в 1918 году. Тогда не было законов, власть менялась: банды Махно, Антощенко. «Все, кому не лень, печатали фальшивые деньги. Из недавно ещё патриархальных городков вынырнули атаманы-изуверы, и средние века померкли перед жестокостью, разгулом двадцатого века. Где всё это скрывалось и ждало своего часа?.. Человек вновь почувствовал свою беспомощность перед злой волей другого человека» (Паустовский К. Г. «Повесть о жизни»).

Обо всём этом размышляю в поезде. Мы разговорились с женщиной из соседнего купе — Леной. У неё родственники живут на Украине. Она из Севастополя.

И вот уже Ростов-на-Дону. На станции купила золотистую копчёную рыбу. Предложила Лене.

— Приходите ко мне, я вас накормлю рыбкой, только выловленной. У нас праздник! Чудесный мэр!

Скоро Чёрное море, его греки когда-то называли Русским.

В причерноморских степях турки тысячами уводили людей в рабство. Украинцы, молдаване, болгары, русские здесь издавна жили. Чтобы их защитить, по указу Екатерины строились города Херсон, Николаев, Одесса. В освоении этих земель и победах над врагом складывался единый народ.

«Росс непобедимый» называется книга В. Ганичева, в которой Валерий Николаевич показал христианскую душу народа. Русские не вели наступательных войн.

В 1876 году Сербия, поддерживая боснийское освободительное восстание, объявила туркам войну. В сербской армии были тысячи русских добровольцев, во главе стоял русский генерал М. Черняев. Позже император Александр II принял решение о вступлении в войну с турками. Он воевал сам и привлёк к участию в военных действиях своих четырёх сыновей.
Марш «Прощание славянки» был написан Агапкиным и Богорадом под впечатлением от событий первой Балканской войны. Иаков Богорад создал два марша: марш-встречу «Тоска по Родине» и марш «Прощание славянки». Он издал его, написав на обложке: «Посвящается всем славянским женщинам, провожающим своих любимых на войну». Он был военным капельмейстером пехотного полка, шефом которого в 1904 году стал цесаревич Алексей. Богорад был одним из создателей Симферопольского музыкального училища, проработал там более 40 лет и был расстрелян немцами у речки Славянки (11-й км Феодосийского шоссе).

Конечная. Анапа. Здесь Елизавета Кузьмина-Караваева (будущая мать Мария) была городским головой. Позже она оказалась во Франции. Во время войны была участницей французского Сопротивления. Незадолго до конца войны в немецком лагере она пошла в печь вместо другой женщины. Она писала стихи и, по словам Патриарха Кирилла, «была в потоке, уносившем «последних римлян» «серебряного века» к апостольской простоте первых христиан, к «золотому веку» Церкви».

Памятник

Переправляемся на пароме в Крым. На пропускном пункте внимательно проверяют документы. У солдата в окошке маленькая икона. Спрашиваю: «Это Суворов?». Кивает с улыбкой.

Едем на автобусе через Крым. Севастополь. Лена пригласила нас к себе.

— Муж ещё на корабле. Оставайтесь. Завтра я вам покажу наш город.

Пьём чай.

— Мы с мужем недавно отметили 30 лет совместной жизни. Он стармех. Мы всегда встречаем его, когда он возвращается из плавания, даже ночью, и когда дети были маленькими, и сейчас. В праздничной одежде садимся ужинать, слушаем, как он рассказывает. Хотите, я вам спою?

Поёт звонким голосом:

Ты лети, крылатый ветер,
Над морями, над землёй.
Расскажи ты всем на свете
Про любимый город мой…

Утром идём на Графскую пристань. В Севастополе праздничное настроение. Город чистый, красивый. В порт вернулись корабли. Моряков отпустили на несколько дней. Они в белых рубашках, в парадной форме. Я читала, что белые рубахи надевали и перед боем.

«В эти трудные дни до референдума в рядах самообороны стояли души тех, кто здесь когда-то пролил свою кровь», — говорит Татьяна Ганина. (Она окончила ГИТИС, сыграла главную роль в фильме «Варвара-Краса, длинная коса». Вышла замуж за моряка, бывшего одноклассника, и уехала с ним в Севастополь.)

На набережной мужчины гуляют с детьми. Это город отцов. И первый из них — князь Владимир. У основания Севастополя стоят Александр Суворов и Фёдор Ушаков. Отцами Севастополя можно считать Грейга, Тотлебена, Лазарева и других. Достоевский говорил о Тотлебене: «Человек он добрый, простой, с великодушным сердцем, настоящий герой севастопольский, достойный имени Нахимова и Корнилова». С 1878 года Э. И. Тотлебен назначен главнокомандующим русской армией на Балканах. «Гениальный инженер найдёт средство уравновесить две силы (атаки и обороны) каким-нибудь новым гениальным открытием».

Здесь хранят традиции, передают их от дедов к внукам: честь, верность присяге.

У многих писателей встречаются нежные слова о Севастополе: «Севастополь такой чистенький, такой белый и синий город, торжественный, как Андреевский флаг <…> синее море, белые дома. Белые шляпки и белые кисейные платья на барышнях, кипенно-белые кителя на молодых людях, приветливое сиянье глаз на загорелых чистых лицах. Даже серые груботканные матросские робы отдавали стерильной белёсостью. А раскалённые на солнце, изъеденные волнами прибрежные камни как бы светились на фоне синего моря. Какой порядок во всём! И в житейских мелочах, и в общем движении жизни. На кораблях императорского Черноморского флота каждые полчаса сухим и чистым звуком били склянки. По вечерам играл на набережной духовой оркестр, особенно часто — «Амурские волны». И сердце сжимало от гордости: где Севастополь, а где Амур! И всё — Россия!» (Михальский В. «Весна в Карфагене»).

«Здесь колыбель православной крещёной России…»

Мы гуляем на Приморском бульваре. В 1873 году городские власти приняли решение никогда не застраивать места по всей линии обороны, а создать скверы и бульвары, установить памятники. Идём мимо Центральной бибилиотеки. На ней — слова Л. Толстого: «Не может быть, чтобы при мысли, что и вы в Севастополе, не проникли в душу чувства какого-то мужества, гордости, и кровь быстрее не стала обращаться в жилах».

В эти дни получают российские паспорта. На 35-й батарее один из ветеранов спросил: «Как мне побыстрее получить паспорт? Хочу умереть гражданином России!». Много счастливых людей. Они прямо на улице показывали всем новые паспорта. На обложке — двуглавый орёл. Этот герб перешёл к нам из Византии. Когда-то Крым был её частью.

7 апреля 1919 года поднялась на борт корабля императрица Мария Фёдоровна Романова — мать царя Николая II. Она была вынуждена покинуть Россию. Корабль шёл в Константинополь, бывшую Византию.
«Я увидел, что глаза её полны слёз. Впереди над Босфором сияло солнце в ослепительно-синем небе. Позади чёрные грозовые тучи опускались на горизонт, как завеса на прошлое» (Ф. Юсупов).

Наша православная цивилизация началась с Крещения князя Владимира в Корсуни. Сейчас это Херсонес.

Я в Херсонесе. Сижу у моря, читаю Псалтирь: «Собирая, яко мех, воды морские. Полагая в сокровищах бездны». Впереди море и небо.

«Словом Господним небеса утвердишася, и духом уст его вся сила их». Море бьёт равномерно в скалы. И такая тишина здесь! Движение волн, а время замерло. Камни вылизаны морем. Оно накатывает на них и отбегает, покрывая белым солёным налётом. Мы ходим по тем же камням, по той же земле, что и князь Владимир. И сейчас тоже начало.

Здесь колыбель православной крещёной России,
Здесь пролилась благодать и рассеялась тьма.
Веру единую в Корсуни принял Владимир,
Русь укрепив и очистив на все времена.

Это строки из сочинения «Ода Крыму» семнадцатилетней Надежды Сафоновой, живущей на Урале. В своей поэме она рассказала всю историю Крыма.

Некогда святитель Иннокентий Херсонский писал: «Необходимо построить две монастырские крепости: Херсонес и Инкерман, — и, таким образом, город будет защищён с двух сторон твердынями не только вещественными, но и духовными».

Краснофлотцы в Крыму

В первые века на работы в каменоломни Инкермана ссылали христиан. Белый камень отвозили в Рим. Из одного камня построены Рим и Севастополь. Одной из самых больших трудностей была нехватка питьевой воды. Сюда был сослан Климент, Папа Римский. По его молитве явился источник воды. И много людей обратилось ко Христу. По приказу из Рима святителя Климента бросили в море, привязав якорь к ногам. С тех пор каждый год в этот день море отступало, открывая мощи праведника. Так было до начала IX века, когда они были скрыты.

В IX веке по молитвам Кирилла и Мефодия вновь явилось тело мученика, и они смогли его взять. Была вырублена церковь в скале, одна из древнейших. В ней хранились мощи святого Климента.

После Крещения в Херсонесе князь Владимир перенёс часть мощей в Киев. Это были первые христианские святыни на Руси. Мироточивая глава святителя Климента и сейчас находится в Киево-Печерской Лавре.

Наша письменность, как и герб, родом из Крыма. По преданию, в Херсонесе к святому Кириллу подошёл русин (может, это был посланник Божий) и отдал азбуку, впоследствии названную «Кириллица». Памятник святым Кириллу и Мефодию стоит на городском холме перед храмом святых апостолов Петра и Павла. Оттуда спускаюсь к Владимирскому собору. Сажусь на скамейку. Вокруг цветут персиковые деревья. Идут отец с сыном. Отец рассказывает о подвиге Казарского. Мальчик лет шести спрашивает:

— Это медали?!

Отец:

— Где?

На стене собора фрески.

— Нет, это нимбы у святых.

Пишу дневник.

Доносится разговор пьяных: «Пусть меня застрелят, но я не отдам Севастополь. «Беркут» на колени поставили… Перед кем! У меня племянник в «Беркуте», но он не стал».

Вхожу в собор. В нём усыпальница четырёх адмиралов: Корнилов, Истомин, Нахимов, Лазарев. Трое из них погибли в сражениях.

Справа от собора — штаб флота, слева — гимназия № 1. В этой гимназии мы были на вечере поэзии. Ребята читали свои стихи.

«И мы сохраним тебя, русская речь, великое русское слово» , — писала А. Ахматова в дни войны. Сохранить русский язык в годы украинизации было непросто.

От штаба ВМФ вниз ведёт лестница из белого камня. Деревья склонились над ней, мешая пройти. Спускаюсь к памятнику Екатерине Великой. Рядом дом, в котором жила Ахматова (Анна Горенко) у своего деда, участника русско-турецкой войны.

Дом Ахматовой примыкает к зданию администрации. Здесь мы беседовали с А. Чалым. Он рассказал, что с десяти лет водил экскурсии по городу для родных, придумал несколько маршрутов.

Идём по Аллее Воинской славы до Поста № 1. У Вечного огня стоят на карауле лучшие школьники. Напротив — памятник Нахимову. Бьют старинные часы, и звучит «Легендарный Севастополь, неприступный для врагов».

Верность — от слова «вера»

Севастополь был первым городом, который принял удар фашистов ещё до объявления войны.

22 июня в 3 часа 7 мин фашистские самолёты показались над бухтами. А ещё в первом часу ночи нарком ВМФ Н. Г. Кузнецов отдал приказ: оперативная готовность № 1. Никто ещё не знал, что это война, и первый немецкий самолёт сбивать не стали. Распорядились вырубить свет в городе. Только маяки на мысе Херсонес и в Инкермане сразу погасить не удалось: была нарушена связь (диверсия). Немецкие самолёты сбросили парашюты. Думали, что это десант, но раздался взрыв, погибли люди.

Позже стало ясно, что к парашютам привязаны донные мины, чтобы минировать фарватер, заградить нашим судам выход в открытое море. Ведь Севастополь — это главная база Черноморского флота. Он стал единственной советской базой, оказавшей организованное сопротивление при внезапном нападении. В первый же час были сбиты два немецких самолёта.

Фашисты планировали взять Севастополь за несколько дней, но город сопротивлялся, и они решили стереть его с лица земли. Сюда была переброшена немецкая военная техника с других направлений.

Писатель Евгений Петров, военный корреспондент, побывал здесь в июне 1942 года.
«Прошло много дней, как немцы начали наступать на Севастополь.
Все эти дни напряжение не уменьшалось <…> Восемьдесят семь лет назад (1-я оборона) каждый месяц обороны Севастополя был приравнен к году. Теперь к году должен быть приравнен каждый день. Сила и густота огня, которую обрушивает на город неприятель, превосходит всё, что знала до сих пор военная история. И каждый день скалистая земля оживает, и атакующих немцев встречает ответный огонь.
Города почти нет. Нет больше Севастополя с его акациями и каштанами, чистенькими тенистыми улицами <…> Но есть другой, главный Севастополь, город адмирала Нахимова и матроса Кошки, хирурга Пирогова и матросской дочери Даши».

250 дней наши войска защищали город, не давая фашистам войти в него. Несмотря на бомбёжку и обстрелы, работали школы, магазины. Люди ухаживали за цветами, сажали лук, петрушку.

Белогвардейцы на корабле

В штольнях Инкермана был целый подземный город: пекли хлеб, учились дети. Там был устроен госпиталь, где делали сложные операции. Всё время блокады отрезанный от воды город изнывал от жажды, раны промывали шампанским (до войны тут находился завод шампанского). Вспоминает человек, который был тогда мальчиком: «Всем сказали быстро выйти, потом страшный удар, взрыв. Вместо скалы теперь лежали груды камней, похожие на сахарные глыбы» . Оказалось, что взорвали свои, когда немцы были рядом (в штольнях Инкермана был склад боеприпасов, специальные отряды их собирают до сих пор).

Первого июля фашисты вошли в Севастополь. Несмотря на огромные потери, наши войска держали оборону, ожидая эвакуации. Все собрались на мысе Херсонес. Они как будто были крещены своей кровью там, где крестился князь Владимир.

Недалеко — аэродром. Люди надеялись, что их вывезут отсюда. Хотя руководством уже была получена из центра телеграмма, что массовой эвакуации не будет, но всё же пытались спасти людей. Сквозь сплошной огонь прорвалось несколько небольших кораблей, но не могли увезти всех. Было послано 13 самолетов. Они взяли главкома Октябрьского, многих из командного состава, 49 раненых. Были и те, кто мог улететь, но остался.

Военврач 35-й батареи Е. В. Казанский не смог бросить раненых, попал в плен, был в фашистских лагерях до конца войны.

Б. Е. Михайлов, военком 3-й особой авиагруппы, объединившей все авиачасти осаждённого Севастополя. В ночь на 1 июля отказался улететь. Погиб в бою.

В. С. Кофман, главный хирург Приморской армии. Зная, что больше не будет самолётов, отдал свой посадочный талон незнакомой женщине. Попал в плен, расстрелян (из учебника «Севастополеведение»).

Защитники города без воды, без снарядов, продолжали бороться.

3 июля 1942 г. Ольга Берггольц, находясь в Ленинграде, написала:

О, скорбная весть — Севастополь оставлен…
Товарищи, — встать как один, перед ним,
Пред городом мужества, городом славы,
Пред городом — доблестным братом твоим!

Но мы не хотим и не будем прощаться
С тобой, не смирившийся город-солдат:
Ты жив,
ты в сердцах москвичей, сталинградцев,

Дыханье твоё бережёт Ленинград.
Мы знаем:
На всех пламенеющих тропах
Со всеми,

Кто бьёт ненавистных врагов,
Идёт Севастополь,
Родной Севастополь,
И кровь, и огонь от его берегов…

Промчится година железа и горя,
Мы кончим победою наши бои, —
У тёплого моря, у синего моря
Он встанет опять из развалин своих.

Около 70 тысяч человек, изнемогавших от ран и жажды, были взяты в плен. Офицеров, комисссаров и евреев расстреляли сразу. Моряков фашисты называли «чёрная смерть». Если замечали тельняшку, убивали.

В Крымскую войну после боёв объявлялось перемирие, чтобы могли унести раненых и убитых. Задолго до этого, в войне 1798–1799 гг., русские моряки во главе с Фёдором Ушаковым отдавали деньги и часы туркам, чтобы те не отрезали головы у пленных французов — наших врагов.
Вторая мировая — это совсем другая война, и в ней другие законы. Вернее, здесь нет законов. Немцы убивали женщин, детей, стариков, и не только у нас.
Антуан де Сент-Экзюпери сражался за Францию в 1939–1940 гг. и видел, как уходили из деревень жители, а на них сбрасывали бомбы. В книге «Военный лётчик» он писал об этом.
Вечером 3 июля немцы танками проутюжили всю территорию херсонесского аэродрома, давя гусеницами раненых. Одним из последних островков борьбы оставалась 35-я ББ. Седьмого июля немцы подожгли её. Только 10 июля им удалось проникнуть внутрь. Но там ещё несколько дней наши бойцы сражались.

Памятник береговой батарее

Восстановление 35-й батареи началось в 2007 году. Почему так случилось?

Секретные материалы о последних боях за Севастополь открыли лет 20 назад.

Место, где находилась 35-я батарея, после войны было огорожено колючей проволокой. В 1990-е годы здесь хотели построить многоэтажки, работал экскаватор, в земле нашли много костей. Их находят до сих пор.

Недавно построили часовню. Молятся обо всех, кто сражался здесь. Эта церковь стала частью огромного мемориального комплекса «35-я батарея». Были восстановлены сложные подземные сооружения — потерны. Мы долго идём под землёй, и вдруг свет — подземный выход к морю. Глубоко вдыхаем. Отсюда ночью 1 июля 1942 года покинуло город командование Приморской армии. Возвращаемся. В конце осмотра — пантеон памяти. Многие из этих людей, «пропавших без вести», стали известны в последние годы благодаря работе поисковиков, историков (40 тыс. имён). Были те, кто прошёл плен, лагеря.

Севастопольцы никого не обвиняют. Их отцы, деды жертвовали собой, дети имели право простить.

Идём с Леной к её дому на улице адмирала Октябрьского. Спрашиваю, почему улица названа его именем. Лена не сразу отвечает:

— Он участвовал в освобождении Севастополя.

***

Он весь из белого камня, как будто светится. После войны был отстроен заново.

А за 20 лет до Великой Отечественной войны здесь было убито около ста тысяч человек. Красный террор прошёл по всему Крыму. Не захотела покинуть Россию урождённая Лермонтова с маленькой дочкой. Была убита.

В 1920 году издан Декрет о всеобщем помиловании тех, кто добровольно разоружится. Тысячи людей сдали оружие и… были расстреляны.

Армия Врангеля, зажатая в Крыму, вынуждена была покинуть Россию, как оказалось, навсегда. Николай Туроверов написал:

Мы шли в сухой и пыльной мгле по раскалённой крымской глине.
Бахчисарай, как хан в седле, дремал в глубокой котловине.
И в этот день в Чуфут-Кале, сорвав бессмертники сухие,
Я выцарапал на скале: «Двадцатый год. Прощай, Россия».

Мужество, вера отличали этих людей. Многие были героями. Те, кто покинул Россию; те, кто погиб; и те, кто был взят в плен.

Здесь не раз приходилось взрывать свои орудия и корабли. На гербе города — памятник затопленным кораблям. Он сохранился во всех войнах. На колонне — двуглавый орёл и Георгий Победоносец.

Великая Отечественная война соединила многих в любви к своей стране: эмигрантов и тех, кто остался на родине.

Шмелёв писал горячие статьи в поддержку русского народа в борьбе с фашизмом. Туроверов напечатал свой «Сказ о Суворове» и стихи в журнале «На казачьем посту» (издавался русскими в Берлине в 1941–1942 гг).

Перегорит костёр и перетлеет,
Земле нужна холодная зола.
Уже никто напомнить не посмеет
О страшных днях бессмысленного зла.

Нет, не мученьями, страданьями и кровью — утратою, горчайшей из утрат,
Мы расплатились братскою любовью с тобой, мой незнакомый брат.
С тобой, мой враг, под кличкою «товарищ»,
Встречались мы, наверное, не раз.

Меня Господь спасал среди пожарищ,
Да и тебя Господь не там ли спас?
Тогда с тобой мы что-то проглядели.
Смотри, чтоб нам опять не проглядеть:

Не для того ль мы оба уцелели,
Чтоб вместе за отчизну умереть?

Не имея возможности вернуться, он, как и многие другие эмигранты, сохранил верность отечеству.

И в мировом своём плену
До гроба все считаем
Нас породившую страну
Неповторимым раем.

Верность — от слова «вера». Они были глубоко верующими людьми.

«Революция не нуждается в историках» , — сказал Ленин Горькому. Во время войны стало очевидно, что победить невозможно без знания своей истории.

Вспомнили имена Димитрия Донского, Суворова, Нахимова. Были учреждены орден и медаль Ф. Ушакова. Ввели погоны в 1943 году. Был снят фильм «Александр Невский».

Сейчас, как и после войны, восстанавливается настоящий Севастополь на прочном фундаменте, заложенном героями прошедших эпох и теми, кто боролся за город последние 20 лет. Сколько раз Севастополь пытались уничтожить, но основание оставалось.

Этот период называют «Третьей обороной». Тогда делили и грабили флот. На знаменитом памятнике «Матросу и солдату» у солдата отпилили ногу и сдали на металлолом. На мостовых снимали люки, и люди проваливались.

Открываю украинский школьный учебник истории 2001 года. Он как будто взят из «Страны лжецов», придуманной Джанни Родари.

В Севастополе уже 20 лет назад поняли, чем грозит искажение истории. А. Чалый и Е. Алтабаева создали учебный курс «Севастополеведение», где удалось честно изложить непростую историю Севастополя. Связь с прошлым рождает любовь к своей земле. На этих учебниках выросло целое поколение, которое защитило свой город. Шестнадцатого марта 2014 года поднялась волна и смыла всё фальшивое.

Парусник с белыми парусами

В Севастополе у всех живое чувство истории.

В памятные дни, связанные с войной, здесь устраивают праздники.

Здесь говорят: «Нельзя плевать на землю, бросать шелуху от семечек — она полита кровью» .

На Светлой неделе после Пасхи повсюду, даже на пустырях и сухих холмах, цветут маки. Это крымский пейзаж: камень и маки — образ этой земли, суровой и цветущей.

В эти дни в порт пришёл парусный корабль «Крузенштерн». Он не раз ходил в кругосветное плавание. Сейчас каждый мог взойти на него. Город-герой похож на корабль с белыми парусами…

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *