07:48 28.07.2018МатрёшаКокухин Николай
Не счесть звёзд на небесном своде, их сияние озаряет поля и горы, леса и долины, речные и морские просторы. Но ещё ярче сияют звёзды земные. Что это за звёзды? Откуда они взялись? Узнать их легко: это святые, просиявшие в необъятной земле Русской — на севере и юге, на востоке и западе. Они сияют ярче солнца, ярче любых небесных светил, ярче самых дорогих бриллиантов.
I
В земле Рязанской в разные времена просияло множество лучезарных звёзд. Из них более шестидесяти рязанцы знают по именам и воздают им должную честь и хвалу. Среди них — блаженная Матрона Анемнясевская, более известная среди простого народа как Матрёша. Она наша современница; жила в двадцатом веке. День её памяти празднуется славно и торжественно — как на земле, так и на Небе; песнопения, посвящённые блаженной, радуют сердца и землян, и небожителей.
Посёлок Гусь-Железный на севере Рязанской области. Посреди поселка, словно средневековая крепость, возвышается внушительного вида храм, какой и в столице редко встретишь. Несмотря на раннее утро, около него собралось много людей; они прибыли сюда из окрестных сёл и деревень, Рязани и даже из Москвы, Санкт-Петербурга и других городов нашего Отечества. Очень много детей. Погода чудесная: ясное небо, ласковое солнце, безветренно. Ступеньки, ведущие в храм, покрыты пахучими полевыми цветами.
Около храма остановился автомобиль; из него вышел архиепископ Рязанский и Касимовский Павел. Он совершил Божественную литургию, которая наверняка запомнилась всем присутствовавшим. Пели два архиерейских хора. Древний храм, наверное, давно не слышал и не видел ничего подобного.
После богослужения мы поехали в деревню Анемнясево, где жила блаженная Матрона и где она претерпела столько мук, страданий и бед, что их с лихвой хватило бы, наверно, на всех жителей этой большой деревни. С самого раннего детства родители почему-то невзлюбили её. «Приедут, бывало, с базара, всех детей (их было восемь) оделят гостинцами, а меня обойдут. Так я молча и отойду в сторону, обиженная», — вспоминала Матрёша.
В семилетнем возрасте она заболела оспой, всё тело покрылось нарывами. «Мать не лечила меня и не молилась за меня Богу. Лежала я на печке, где было много сору; мать вымыла меня, после чего моё тело распухло, я ослепла и долго проболела».
Мать заставила слепую девочку нянчить младших сестрёнок и братьев. «Однажды мать ушла на речку, а я нянчила сестрёнку. Я уронила её и страшно испугалась. В это время вернулась мать и стала меня бить. Так она меня била, так била — собак так не бьют. Мне явилась Царица Небесная — чтобы утешить меня. Я сказала об этом матери, а она, вместо того чтобы вразумиться, стала меня бить ещё сильней. Царица Небесная являлась мне трижды. Во время последнего посещения Она оставила мне записочку».
Что было написано в ней, Матрёша никому не сказала.
С большим трудом она залезла на печку. Утром сестрёнки позвали её кушать блины, но Матрёша не смогла слезть с печки — тело не подчинялось ей. С тех пор она не могла ни сидеть, ни ходить, а только лежала.
«Я видела во сне три креста на себе: один от скорбей и болезней, другой — от родных, третий — от народа, который ко мне приходил».
Родные не верили, что Матрёша сильно больна и попрекали её; у неё болело всё тело, особенно левая рука, она была вывихнута в плече и срослась неправильно; правая рука тоже была искалечена и в конце концов высохла.
«Бывало, спрошу блинок — дадут, а второй уж не дадут. Попрошу иной раз мать лепёшку испечь, а она меня ругает: привередница, мол, ты; после этого уж тяжело лепешку-то есть, уж со слезами ем-то».
Много слёз пролила страдалица за всю свою жизнь; если собрать их, то большие ушаты набрались бы. Утешал её только Господь. «В субботу Фоминой недели я увидела во сне, как Сам Спаситель сошёл со Креста и вместе со Своей Пречистой Матерью подошёл ко мне. У Спасителя-то Батюшки на руках и на ногах раны от гвоздей, и кровь течёт. Я приложилась, грешная, к Его ручке, а когда проснулась и отёрла губы, у меня на губах была кровь».
Матрёша была очень мала; тело её не росло, навсегда оставшись таким, каким было у десятилетней девочки.
II
Когда она повзрослела, к ней однажды пришёл житель её деревни, заготовитель дров.
— Матрёша, — сказал он, — ты, небось, Богу-то угодна. У меня спина болит, и я пилить не могу. Потрогай-ка спину-то, может, и пройдёт от тебя.
Угодница Божия исполнила его просьбу, и боли в спине прекратились. Крестьянин рассказал об этом соседу, и тот говорит:
— Пойду и я к Матрёше. Нас замучили дети, скоро двенадцатый родится. Попрошу её помолиться, чтобы Господь прекратил у нас детей.
И этот крестьянин получил от Матрёши просимое.
С тех пор к Матрёше стали приходить люди, всё больше и больше, со своими скорбями, болезнями, бедами. Из окрестных сёл и деревень, из дальних и ближних городов. Поток этот не прекращался в течение более полувека.
Посетители приносили Матрёше разные пожертвования, но её отец всё это пропивал. Блаженная печалилась, но ничего не могла сделать.
Когда родители умерли, хозяином стал её брат Сергей. С ним жить было не легче, и Матрёша со своей сестрой Дарьей перебралась в домик, который построили её почитатели. Дарья оказалась очень сребролюбивой, она смотрела на сестру как на источник дохода, бранила и унижала её. Матрёша долго терпела, а потом перешла жить к племяннику (его звали Матвей Сергеевич), человеку доброму и мягкому, а самое главное, верующему. К своей тёте он относился с большой любовью.
Но тут огорчения ждали Матрешу с другой стороны. У Матвея Сергеевича было несколько детей, сверстники стали дразнить их:
— К Матрёше пошли, лепёшек понесли!
Подросткам было несладко, но особенно сильно переживала издевательство над ними сама Матрёша.
Она лежала в отдельной комнатке, в маленькой детской кроватке, завешанной пологом. Летом, когда в избе становилось душно, её выносили в сени, и там она лежала до глубокой осени. Однажды (на дворе стоял октябрь) ночью был сильный дождь. Крыша была худая, вода падала на Матрёшу, она промокла до нитки. Утром подморозило, одежда на ней оледенела, она сильно озябла, но молча лежала до тех пор, пока кто-то из родных, проходя мимо, не увидел её и не перенёс в избу.
Блаженная была большая постница. С семнадцати лет не ела мяса. Кроме среды и пятницы постилась ещё и по понедельникам. В течение всего Великого поста пила только воду. Она беспрестанно молилась, не выпуская из рук четок; молилась и во время разговора с посетителями, про себя, и никто этого не замечал. Она часто причащалась Святых Христовых Таин. К ней приходил её духовник — приходской священник. Пять раз в течение своей жизни она соборовалась.
Матрёша любила петь церковные песнопения. Голосок у неё был чистый и звонкий, как у ребёнка. Она знала наизусть многие акафисты. Один из посетителей удивился: как это так, слепая, а знает акафисты? Матрёша ответила: «Придёт добрый человек, прочитает, а я с Божией помощью запомню».
Блаженная никогда никого не осуждала.
Незлобие, терпение и смирение — вот те добродетели, которые украшали её ангельскую душу.
Страдалица добровольно несла разные «туги». Одна из постоянных её посетительниц рассказывала:
— Видела я собственными глазами, как Матрёша себя знобила: обольёт голову холодной водой, откроет шею и плечи и так лежит, пока не посинеет от холода. «Ведь другие мёрзнут на улице, и мне тоже нужно мёрзнуть» , — говорила она.
На Матрёшиной кровати находился мешок с камнями. Эти камни приносили её почитатели из разных святых мест. Она постоянно перекладывала их с места на место. «Для чего ты это делаешь?» — спросила я у неё. «Да ведь надо трудиться, — отвечала она. — Возьми вот этот камень и положи мне на грудь». — «Да что ты, милая! Он такой большой. Раздавит тебя!» — «Нет, он лёгкий. Вот попробуй сама». Я положила камень себе на грудь. К моему большому удивлению, тяжести я почти не почувствовала.
Угодница Божия любила людей, а особенно монахинь и девиц. Монахинь ставила выше всех мирских, всё им прощала, беседовала с ними, как ребёнок, забывая о своих заботах, в большой радости, с необыкновенной ласкою и участием.
— Ведь вот не пришлось мне в монастыре-то быть, — с горечью говорила она.
Благочестивым посетителям она всегда советовала побывать в Дивеевском и Саровском монастырях, считая их местами сугубого присутствия благодати Божией. И очень радовалась, когда эти советы исполнялись.
III
Анемнясевская затворница глубоко чтила протоиерея Иоанна Ардатовского, известного своим благочестием и подвижнической жизнью. Своим почитателям она говорила: «Он хороший, очень хороший!» — и благословляла идти к нему.
— Когда я пришла к отцу Иоанну, то показала ему фотокарточку Матреши, — говорила одна женщина. — Батюшка взял её обеими руками, поднял над головой и воскликнул: «Она великая! Великая!»
В это время в комнату вошла монахиня и попросила показать фото. Отец Иоанн сказал: «Перекрестись и поцелуй». Та так и сделала.
Святая Матрона весьма почитала блаженную Марию Ивановну Дивеевскую, которая отошла ко Господу 25 августа 1931 года. Мария Ивановна, в свою очередь, знала и любила её. Между ними установилось тесное духовное общение, причём дальность расстояния не играла никакой роли.
— Матрёша всегда с радостью благословляла меня на путешествие в Саров и Дивеево, — рассказывала одна из её почитательниц. — И говорила: «Обязательно побывай у Марии Ивановны». Я с удовольствием выполняла её просьбу. Мария Ивановна говорила: «Ведь мы с Матрёшей каждый день вместе трапезуем». А в другой раз сказала совсем особенные слова: «Ныне Матрёшу сам архимандрит в церковь приносил. Она была у нас у обедни».
В годовщину смерти Марии Ивановны, 25 августа 1932 года, Матрёша послала меня на её могилку. Я принесла с могилки цветочек. Она положила его в чайник и пила воду из этого чайника как благодатную.
Всем своим посетителям Матрёша советовала обязательно ходить в церковь. «В церкви молитва с тремя поклонами ценнее, чем дома в триста. Тот, кто ленится ходить в церковь молиться, — дрянь; он хватится потом, да будет поздно. Ведь неизвестно, когда Страшный Суд, а нас, нерадивых рабов, не добудишься — страшная труба только разбудит».
В 1930 году врач Сергей Алексеевич Никитин был репрессирован как «враг народа» и сослан на длительный срок в лагерь строгого режима. «Живым мне отсюда не выйти» , — подумал Никитин.
— Обратись за помощью к Матрёше, — посоветовала ему медсестра.
— А кто она такая?
— Блаженная.
— А где живёт?
— В Рязанской области.
— Нас разделяет несколько тысяч километров. Как же она меня услышит?
— А ты попробуй.
Никитин был неверующий, но всё же (другого выхода не было) попросил Матрёшу о помощи. Прошло три года… Однажды (это было в конце июля) его вызвал начальник лагеря.
— Что-то ты засиделся у нас, — сказал он, увидев входящего врача. — Собирай манатки и выходи на свободу.
Никитин не поверил своим ушам.
— Вы, наверно, что-то перепутали, гражданин начальник, — сказал он. — Мне ещё сидеть да сидеть.
— Нет, я ещё ни разу не ошибался; теперь тебе придётся ходить да ходить.
Никитин понял, что его освободила Матрёша.
Он приехал в деревню Анемнясево, чтобы поблагодарить её за чудо, которая она совершила своими молитвами. Войдя в дом Матрёши, он в страхе остановился.
— Здравствуй, Серёженька, — сказала угодница Божия.
«Откуда она знает моё имя?» — подумал Никитин.
— Ну, рассказывай, как живёшь.
— Да как живу? Хорошо живу. Главное, что на свободе.
— Нет, не это главное.
— А что?
— Ты скоро станешь архиереем.
Никитин остолбенел.
— Кем? Я не понял.
— Ар-хи-е-ре-ем, — по слогам повторила Матрёша.
— Да как-то не верится.
— Начальнику лагеря ты тоже сначала не поверил.
Прошло некоторое время, и Сергей Алексеевич Никитин действительно стал епископом.
IV
Одной из усердных почитательниц Матрёши, близким ей человеком, была жительница города Касимова Мария Ивановна Путилина. Она более двадцати лет жила «по благословению Матрёши», посещая её два-три раза в месяц.
— Как-то, — рассказывала она, — пришла ко мне моя знакомая (её фамилия Бердяева) и говорит, что её четырнадцатилетняя дочка Маня сильно страдает от боли в ноге. Распухла коленка. Врачи поставили диагноз: туберкулёз кости. Маня просит: принеси что-нибудь от Матрёши, чтобы вылечить ножку.
Я поспешила к девочке.
— Что ты так долго ко мне не шла? — встретила она меня вопросом. — Я тебя давно жду.
Лежит в постели, заливается слезами.
— Не плачь, милая, — говорю я, — не плачь; сейчас твоя печаль претворится в радость: ведь я от Матрёши.
Я дала девочке выпить святой водички, а потом помазала больную ножку елеем. Маня почувствовала облегчение. Вскоре она уснула. Утром я повторила лечение. Через неделю девочка ступила больной ногой на пол, а ещё через три недели бегала с подружками по улице.
Матрона очень любила Касимовский женский монастырь в честь Казанской иконы Божией Матери, живо интересовалась жизнью сестёр, большинство которых являлись её посетительницами. Особенно она почитала царевича Иакова (его могила находилась в этом монастыре). Она считала его святым и говорила, что его мощи будут непременно открыты.
Однажды Матрёша заболела и попросила меня помолиться о ней. Я зашла в часовню царевича Иакова и горячо помолилась. «Я почувствовала большое облегчение», — сказала Матрёша, когда я пришла к ней. «А когда это произошло?» — спросила я. «В тот час, когда ты молилась перед гробницей царевича Иакова».
V
Трофим Васильевич Тришин — коренной житель деревни Анемнясево.
— Вся моя жизнь, — поведал он, — текла по благословению Матрёши. Без неё я никуда. Что бы ни делал, что бы ни случилось со мной, всё к ней да к ней. Никогда не отказывала. Совет даст, предостережёт от чего-нибудь, помолится — и все по её выходит. Кабы не она, то и в живых меня давно бы не было. Одно слово — святой человек.
По специальности пилостав (настройщик пил), он часто уходил на заработки далеко от своей родной деревни.
— Соберёшься в дорогу, а на душе кошки скребут: как тут семья будет без меня? Придёшь к Матрёше, она скажет: «Иди с Богом». И сразу легко станет на душе, уже знаешь, что всё обойдётся благополучно. А другой раз скажет: «Да зачем туда идёшь-то, что там хорошего-то?» — лучше и не ходи.
Иной раз, правда, я поступал вопреки её словам. Как-то я пришёл на один завод, условия мне предложили лучше некуда; я доволен. Наступило Прощёное воскресенье. Пришли ко мне друзья, сели за стол, выпили водки. Неожиданно я почувствовал себя очень плохо, дыхание захватило. Едва залез на печку. Утром мне стало ещё хуже, и меня отвезли в больницу. Врачи определили воспаление лёгких. Два месяца провалялся на больничной койке, высох весь, вот-вот смертушка придёт.
Попросил написать жене письмо. Та бегом к Матрёше:
— Помоги, милая! Погибает мужик-то!
Матрёша отвечает:
— Не убивайся, Бог милостив. Не умрёт мужик твой. Возьми маслица из моей лампадки и помажь его. Да побыстрее вези его домой.
Жена приехала в больницу, помазала меня маслицем, стала просить врачей отпустить меня домой. А те ни в какую: если стронешь его с места, то он тут же «запоёт Лазаря». Но жена не отступалась, да и я подал голос. Наконец врачи сдались: мол, какая разница, где ему умирать — дома или в больнице?
Я вернулся домой. Мне стало значительно легче, а через месяц я полностью выздоровел.
Вот что значит Матрёшина молитва!
Через некоторое время она снова помогла мне. Дело было так. Я построил новую избу. А на страховку денег нет. Поехал на хороший завод и из первой же получки послал тестю денег с просьбой застраховать дом, а жене написал, чтобы она отнесла Матрёше подарок. Тесть меня подвёл: деньги истратил, а дом не застраховал.
Между тем жена пришла к Матрёше с подарком.
— А дом-то застрахован? — первым делом спросила угодница Божия.
— Денег нет, — ответила жена.
— Займи и немедленно застрахуй! Не-мед-лен-но! — строго повторила Матрёша.
Жена послушалась и выполнила её наказ. А через два дня в деревне случился страшный пожар, сгорело двадцать два дома, в том числе и наш. На страховую выплату я построил новую избу.
Или вот ещё случай.
Я поехал за хлебом в дальнее село, километров за двести. Дело было зимой. Купил несколько мешков муки и стал готовиться в обратный путь. Как назло, ударил крепкий мороз, закружила метель. Ни один извозчик не хочет ехать. Наконец, нашёл одного мужика, заплатил ему побольше — не сидеть же неделю вдалеке от дома. Выехали. Метель не унимается. Не видно ни зги. Лошадь сама выбирает дорогу. Наконец она остановилась — кругом одни сугробы. Стали искать дорогу: я пошёл в одну сторону, возчик — в другую. Не нашли. Сами чуть не заблудились.
Решили ночевать в поле и ждать рассвета. Чудом не замёрзли. Утром тронулись в путь, добрались до какой-то деревни. Возчик отказался дальше ехать: «Хочу дома умереть, а не в санях». Еле-еле нашёл другого.
Тем временем жена, почуяв неладное, побежала к Матрёше.
— Погиб мужик-то! Замёрз где-нибудь в сугробах! — завопила она.
— Не реви, как белуга, — успокоила её Матрёша. — Даст Бог, останется жив. И хлеба привезёт.
Поездка вместо двух дней продолжалась две недели. Я остался жив благодаря молитвам моей дорогой Матронушки.
VI
В 1933 году, в разгар гонений на Русскую Церковь, московские священники братья Николай и Владимир Правдолюбовы приехали в деревню Анемнясево, чтобы встретиться с блаженной Матроной и написать её житие. Встреча состоялась, и вскоре рукопись была готова. Чтобы исправить ошибки в датах и отдельных фактах, браться давали читать рукопись тем людям, которые хорошо знали Матрёшу. Один из них, житель города Касимова, отнёс сочинение чекистам. Было заведено дело на «попов Правдолюбовых и больного выродка Матрёну Белякову». Арестовали десять человек, в том числе братьев-священников. Матрёшу не трогали — боялись.
Наконец в селе Белькове было созвано колхозное собрание, на котором постановили «изъять» Матрону Григорьевну Белякову как «вредный элемент». Из трёхсот жителей села документ подписали всего двадцать четыре человека. В нём Матрёша названа святой безо всяких кавычек: «Данная гр. является вредным элементом в деревне, она своей святостью сильно влияет на тёмную массу. Ввиду этого по сельскому совету задерживается ход коллективизации».
После этого решили арестовать и блаженную. Когда чекисты вошли в её дом, их охватил страх. Председатель сельсовета, несмотря на дрожь во всём теле, взял Матрёшу на руки. Она закричала тоненьким голоском. Народ оцепенел. Председатель направился к дверям.
Кто-то сказал:
— Не уберегли такую святыню! Отлетела, как птица.
В Москве блаженная находилась около года. По одним данным, её заключили в Бутырскую тюрьму. Там Матрёша пробыла недолго, так как камера, в которой она содержалась, превратилась как бы в храм: все заключённые стали молиться.
По другим данным, безнадёжно болевшая мать следователя, который вёл дело Матроны, получила по её молитвам исцеление. Следователь освободил блаженную как умирающую и определил её в Дом престарелых. Здесь или в другом месте, точно неизвестно, саровские старцы постригли её в ангельский чин с именем Мардария. Страдалица отошла ко Господу в возрасте семидесяти двух лет. Это произошло 29 июля 1936 года. Вероятно, угодница Божия похоронена на Владыкинском кладбище.
В 1999 году она была прославлена в лике святых. А годом позже к сонму новомучеников и исповедников российских были причислены и авторы её жития — братья Николай и Владимир Правдолюбовы. Протоиерей Сергий Правдолюбов (спаси его Господи!) продолжил дело своих благочестивых предков и опубликовал рукопись, которая долгие годы хранилась в архиве ФСБ.
VII
Такого количества гостей деревня Анемнясево не видела, наверно, со дня своего основания. Легковые машины и автобусы заполнили все улицы и переулки. Священнослужители и паломники Крестным ходом прошли к тому месту, где стоял дом Матрёши (теперь здесь красуется деревянная часовня с резным крылечком и с ажурной луковицей с крестом). Архиепископ Рязанский и Касимовский Павел совершил водосвятный молебен и окропил всех присутствовавших благодатной водой.
На всю деревню звучит тропарь блаженной; его слышат, наверно, и те жители, которые не захотели даже в этот благословенный день «слезть с печи», чтобы участвовать в празднике: «Яко зарница небеснаго огня, возсия в рязанстей стране блаженная старица Матрона, еяже память днесь творяще, воспоим Христа Бога, моляще Его даровати нам тоя предстательством в болезнех, бедах и скорбех терпение и душам нашим велию милость».
Мы один за другим прикладываемся к иконе угодницы Божией и просим её святых молитв.
День был очень жаркий, но мы не страдали от жары, потому что почитатели Матрёши напоили нас чудесным прохладным брусничным морсом.
— Блаженная Матрона все свои дни жила со Христом, — сказал Владыка, обращаясь к участникам праздника. — И нас она учит быть верным Ему даже до смерти.