21:32 02.01.2018РУССКИЙ ПАЛОМНИКДуховно-счастливое место
В 1912 году, освящая храм Серафимо-Знаменского скита, митрополит Московский Владимир (Богоявленский) сказал: «Храм ваш к Богу зовёт, а от скита веет таким благодатным миром и спокойствием, что душа радуется, забывая все горечи и невзгоды». И сегодня мы можем повторить проникновенные слова владыки Владимира, которому — вспомним церковную историю — Господь судил первым из сонма новомучеников и исповедников Российских взойти на Голгофу. Этот намоленный уголок Подмосковной земли благотворно влияет на душу и помогает многим задуматься о вечном, о небесном нашем Отечестве.
Связь с дорогой матушкой
Одним из самых притягательных и обжитых мест скита, или, как его еще любовно называли при жизни матушки, скиточка, стал музей, посвященный схиигумении Фамари — основательнице и первой настоятельнице малой обители. Нынешняя настоятельница скита, Иннокентия (Попова), часто говорит сёстрам: «Собираемся у матушки Фамари». Здесь хорошо поговорить с насельницами на духовные темы — сама атмосфера помогает и располагает. Сюда хорошо привести гостей и показать им дорогие сердцу реликвии.
— У нас есть книги, которые матушка Фамарь читала, придя совсем юной в монастырь Святой равноапостольной Нины в Бодби, — говорит игумения Иннокентия. — Настоятельницей Бодбийского монастыря в Грузии — очень крупного монастыря, восстанавливающегося после запустения, — была в то время игумения Ювеналия (Ловенецкая). Она приняла княжну, рано осиротевшую, как мать. И подарила ей книги святителя Игнатия (Брянчанинова) со своей дарственной надписью, пожелав стремившейся к Богообщению девушке полюбить этого автора так же, как полюбила сама игумения. Ещё матушка Ювеналия пожелала послушнице, чтобы сей дивный святитель вёл её по жизни.
— Удалось сохранить матушкино кресло из карельской березы, небольшой ее комод и диванчик, — продолжила мать Иннокентия. — Есть какие-то личные вещи матушки. Например, белый апостольник и кусочек шали, в которой она была в ссылке, где заболела чахоткой.
Признаюсь, что этот простенький кусочек шали, эта материальная вещь из прошлого особенно взволновала душу. Многое вспомнилось из прочитанного и обжегшего сердце трагизмом событий, погрузивших Россию в пучину горя и невыносимых страданий. Конец XIX века; девушка с красивым голосом, музыкально одарённая и готовившаяся поступать в консерваторию, попадает в Бодбийский монастырь на экскурсию и выходит оттуда с совершенно иными намерениями. Отныне её сердце навсегда с Богом. Теперь она думает только об одном: как послужить Господу здесь, в женской обители, где находится гробница святой равноапостольной Нины — просветительницы Грузии. Спустя годы отец Иоанн Кронштадтский символически предречёт ей игуменство в трёх местах и великую схиму. И действительно, она станет игуменией Бодбийского монастыря, где к тому времени уже подвизалось около трёхсот сестёр, затем — Покровской женской общины в Москве и в начале XX века — настоятельницей созданного ею (с активной помощью великой княгини Елизаветы Федоровны) Серафимо-Знаменского скита, который просуществовал 12 лет и был закрыт в 1924 году.
Матушку настоятельницу Фамарь, правда, не сразу арестовали после закрытия скита. «Органы уничтожения» дали пожить ей на свободе и только в 1931 году забрали в Бутырку, затем сослали в Иркутскую область, где она провела три года в тяжёлом для неё климате.
— Собираясь здесь, у матушки Фамари, в этой уютной, милой сердцу комнате-музее скита, сёстры нет-нет да и взглянут на вериги, которые она носила. Сделаны вериги из металла и весят около трех килограммов. Это — крест праведника, — говорит игумения Иннокентия.
Дух захватывает, когда слушаешь рассказ матушки Иннокентии о том, как чудесным образом пришли к ним две Серафимо-Понетаевские иконы Божией Матери «Знамение», висящие в храме рядышком. (Тут нужно заметить, что послушница Бодбийского монастыря Тамара, затем его же настоятельница — игумения Ювеналия — и впоследствии — схиигумения Фамарь всю жизнь благоговейно чтила батюшку Серафима Саровского. В конце июня 1908 года она даже поехала в Серафимо-Понетаевский монастырь с намерением поселиться в Царском скиту, находящемся в двенадцати верстах от Сарова. В тот же день случилось знаменательное событие. Когда матушка после обедни молилась пред чудотворной иконой Божией Матери «Знамение», прославившейся в Понетаевском монастыре, то услышала как бы глас от Царицы Небесной: «Нет, ты здесь не останешься, а устраивай сама скит не только себе, но и другим». И глас этот повторялся всякий раз, как матушка подходила к иконе. И затем, в подмосковном скиту, верхний храм был освящён в честь иконы Божией Матери «Знамение» и во имя преподобного Серафима Саровского.)
— Очень трудный период мы пережили. Я бы даже сказала — солоноватый, — произнесла мать Иннокентия. — Холодно, печи дымят, котёл не тянет, денег нет, да и сёстры стали серьёзно болеть. Были мы как-то в Москве в больнице и решили зайти в находившийся по соседству музей художника Павла Корина, который написал большой портрет схиигумении Фамари уже после перенесённой ею ссылки. Стала я перед этим портретом, смотрю матушке в глаза и так горестно говорю: «Матушка, хоть какое-то утешение нам дай! Сил больше нет!» И что бы вы думали? На следующий день отправляемся по хозяйственным делам, какие-то доски закупать. Вдруг в магазине к нам подходит мужчина и начинает расспрашивать о святости, какие-то ещё вопросы на духовные темы задаёт. А я неожиданно для себя спрашиваю, не видел ли он у кого-нибудь икону Божией Матери с поднятыми руками. Он подумал-подумал и ответил: «Есть такая икона. Тут недалеко». Мы отправились с ним, зашли в его дом, попали на кухню — на плите кастрюля кипит, подпрыгивает, а над холодильником, почти под самым потолком, висит большая икона Божией Матери «Знамение». Спрашиваю: «Откуда она у вас?» Оказывается, его тёща работала санитаркой в больнице, что была на территории скита после его закрытия. Вот икона к ней и попала. Так матушка Фамарь нас утешила: нашли мы свою святыню! И где-то через год, к 100-летию канонизации преподобного Серафима Саровского, её нам вернули в скитской храм.
А сколько утешений было от другой иконы Божией Матери «Знамение» (в красном облачении), на которой есть такая надпись: «Точная копия чудотворного образа Знамения Пресвятыя Богородицы, прославившегося 14 мая (27 мая) в Серафимо-Понетаевской обители Нижегородской. Образ Богородицы, написанный в живописной оной обители»! По воспоминаниям матушки игумении, года четыре назад к ним в воскресный день — уже в десятом часу вечера — приехали на большом автобусе сёстры милосердия из сестричества, созданного при храме Святых бессребреников Космы и Дамиана в Химках. Сказали, что заблудились в лесу, долго плутали, пока не нашли дорогу к скиту. Гостей сразу же повели в храм, и там на глазах у многих случилось чудо. Химкинский батюшка, несший на руках сынишку (как позже выяснилось, у того был детский церебральный паралич), приложил мальчика к Серафимо-Понетаевской иконе Божией Матери «Знамение». И вдруг на иконе появились влажные пятна — прямо вокруг главы Пресвятой Богородицы, как венчик.
— Её нам в своё время преподнёс в дар игумен Валерий (Ларичев) — настоятель храма во имя святых мучеников Флора и Лавра в селе Ям нашего Домодедовского благочиния, — сообщила матушка Иннокентия. — Когда нас, первых сестёр, направили сюда из Коломны — Свято-Троицкого Ново-Голутвина женского монастыря, икона, о которой я рассказала, стала первым даром возрождающемуся скиту.
Что касается мироточения, то оно, поведала настоятельница, на её памяти происходило несколько раз. Впервые — когда мальчик Вася из Химок к иконе приложился (а это был день памяти Зосимовского старца Алексия, к которому матушка Фамарь ездила за благословением поселиться в Сарове, в Покровской общине Дивеевского монастыря, но старец благословил её основать скит). Во второй раз — в день памяти святого праведника Алексия Мечёва. Два года подряд икона мироточила 22 октября, в день кончины двадцатидвухлетней Леночки, в чем матушка Иннокентия увидела утешение для её погруженных в глубокую скорбь родителей. Они приехали в скит помолиться и рассказали, что дочь буквально за неделю сгорела: то ли почки были больные, то ли грипп дал осложнения — врачи так и не поставили точный диагноз. В скиту муж и жена увидели послушницу Пелагию, которая напомнила им дочь, и стали приезжать сюда каждую неделю. И в день кончины дочери приехали они в скит с конфетами и цветами, а матушка Иннокентия сказала: «У нас тоже есть для вас подарок» — и повела их к иконе, на которой явственно проступало святое миро. На следующий год чудо повторилось.
Помощь приходит, когда она остро нужна
Игумения Иннокентия с улыбкой сообщила, что спонсоров у них как таковых нет, но помощь всегда приходит в тот момент, когда она остро нужна. Так, однажды позвонила незнакомая женщина, сказала, что хочет приехать в скит, и спросила: «Что вам привезти?» «Хлебушка прихватите!» — ответила ей матушка. Женщина приехала: худенькая, бледненькая, в платочке и простом пальтишке. Видно было, что она беременна. Она так расположила насельниц к себе, что те ей охотно всё рассказали и показали, как сами сколачивают мебель. Была тогда в хозяйстве одна-единственная курица, кем-то подаренная, — так сёстры приготовили яичницу и накормили гостью и её мужа. Женщина сообщила, что ждёт четвертого ребёнка, и попросила помолиться за неё, рабу Божию Наталью: чувствовала она себя плохо, слабость была большая. Проводили гостей к машине, и тут идёт водитель, что их привёз, и отдаёт матушке Иннокентии конверт. Она раскрывает: а там — доллары!
— Двадцать тысяч долларов! Мы прежде никогда такую сумму в руках не держали, — улыбается матушка. — По тем временам это был целый чемодан денег. Как мы ими распорядились? Все мечтали восстановить колокольню. Как же монастырь может быть без колокольни? Восстановили по фотографиям двадцатых годов прошлого века. И ещё угловой дом восстановили. Тепло вспоминаем ту пару — Наталью и Илью Юровых. У них, кстати, ещё ребятишек прибавилось. Такая история у нас случилась.
Чудотворную икону Божией Матери «Призри на смирение», у которой в 1993 году на стекле с обратной стороны появился серебристый отпечаток, в точности повторяющий силуэты Богоматери и Младенца, многие в России знают. Насельники Свято-Введенского мужского монастыря из Киева возили святыню по разным уголкам России, и народ нескончаемым потоком шёл ей поклониться. И как-то во время одного из таких путешествий с иконой монахи попали в Серафимо-Знаменский скит. Многое им здесь было духовно близко, вот только то обстоятельство, что вокруг скита нет никакой ограды, неприятно их поразило. И по благословению своего настоятеля, игумена Дамиана, стали собирать пожертвования на «именные» кирпичики. Каждый месяц присылали сёстрам деньги, на которые те восстанавливали кирпичную ограду прошлого века. Так что помощь бывает разной, но всегда — необходимой!
Семья, где тебя понимают…
Разный жизненный и духовный опыт у сестёр малого монастыря. Разными путями они сюда пришли. Однако сегодня не представляют своей жизни без родного скита. Уйти отсюда — всё равно, что оставить родную семью, где тебя любят, жалеют и понимают. Об этом мне сказала инокиня Валентина (Горячко).
Сама она подвизается в скиту с 2000 года. Несёт послушание казначея. За плечами у неё — работа на радиозаводе, учёба на заочном отделении в строительном техникуме, затем в институте гражданской авиации по специальности «Электрооборудование самолётов», курсы английского языка, полёты в разные регионы Советского Союза на борту самолёта в качестве стюардессы, рейсы на международных авиалиниях. Когда в аэропорту Домодедово создали международное отделение, она его возглавила, став старшим бортпроводником Домодедовского производственного объединения.
Когда умерла мама, пятнадцатилетняя Валя поняла, что ответственность за брата, который был на пять лет её младше, ложится на неё. Брата нужно вырастить, поставить на ноги. И она всё для того сделала, чтобы он не чувствовал себя обделённым. Много работала, помогала ему. Сейчас у братика уже внучка есть, и инокиня Валентина счастлива, что его семейная жизнь сложилась удачно.
В церковь Валентина Горячко в советское время нет-нет да и заходила — поставить свечу за упокой души мамы. Старушки учили её, как нужно молиться. А духовное прозрение, работа над собой начались, когда она стала ездить в подмосковные Озёры к отцу Георгию Герасимову. Батюшка жил в Москве, но служил в Озёрах. И Валентина, прилетев из Анадыря или Ташкента, с Камчатки или из другого какого-то дальнего региона, первой электричкой, первым автобусом спешила в Озёры на литургию.
— Стюардесса как обычно выглядит? Короткая юбка, высокие каблуки. Но батюшка на эти вещи внимания не обращал. Он заботился прежде всего о моей душе, чтобы проросший в ней росток веры укрепился, расцвёл. И я научилась в небе горячо молиться. Отец Георгий благословил каждый день читать акафист святителю Николаю Чудотворцу. В сердце моего духовника жила такая необыкновенная доброта к людям, что рассказывая вам о нём, я и сейчас боюсь расплакаться. Как он дивно служил, как читал акафисты!
Умер отец Георгий в Светлое Христово Воскресение. Похоронили батюшку в Рузе, и когда у меня сил было больше, я старалась выбираться к нему на могилку.
Этапом в жизни стюардессы международных линий стал Свято-Екатерининский монастырь в городе Видное. Подруга сообщила, что монастырь открыли, но насельники так убого одеты: на ногах у них башмаки, подвязанные бечевками, чтобы не спадали. Валентина стала привозить что могла — продукты, вещи. В том числе и кроссовки из-за границы привезла! А сколько времени они там с подругой трудились: полы мыли, все чистили, драили! Пути Господни неисповедимы: помогать монашествующим помогала, однако и в мыслях не было, что сама когда-то пойдет в монастырь и станет инокиней. Настоятелем Свято-Екатерининской обители был игумен Тихон (Недосекин). Позже он — уже в сане епископа — привезет Валентину в Серафимо-Знаменский скит и скажет: «Вот вам новая сестра!» Матушка Иннокентия при воспоминании о том дне не могла сдержать улыбки. Скит был весь в руинах, и сёстры жили на даче героя Советского Союза челюскинца Василия Молокова в одной небольшой комнатушке. Кто спал на кровати, кто — на полу. А тут такая видная женщина — в шубке, в модных белых сапожках! Казалось, из другого мира явилась! Но вот уже одиннадцатый год пошёл, и инокиня Валентина, как бы ей трудно ни было, смиренно несёт послушание казначея. За это время она закончила бухгалтерские и компьютерные курсы. Правда, слово «баланс» её по-прежнему пугает, и она всегда кого-то просит проверить её, подстраховать. В 60 лет пошла на курсы вождения и теперь уверенно водит пожертвованный благодетелями автомобиль.
— И в нищете я жила, и в роскоши, — говорит моя собеседница. — Всякое было. И мир посмотрела. Но всё осталось в прошлом. Господь меня сюда привёл, и я чувствую, что здесь моё место, мой дом.
Инокиня Елена (Гончаренко) пришла в скит чуть позже — в начале 2003 года. У неё с инокиней Валентиной судьба в одном ключевом моменте схожа. Тоже рано осталась без мамы и воспитывала младшего брата, поднимала его на ноги. Окончила Елена педагогический институт, поступила в аспирантуру. Преподавала философию и историю. А в Серафимо-Знаменский скит попала по благословению своего духовного отца из Свято-Данилова монастыря. Разные послушания несёт здесь молодая инокиня, но основным в последние годы стало вышивание закладок и икон. Я как раз застала её за этим занятием: в деревянной домовой церкви, в тишине и прохладе, она вышивала образ святого Арсения Великого, жившего в IV–V веках.
— При схиигумении Фамари в скиту укрывались от гонений владыка Арсений (Жадановский) со своим духовным другом — тогда ещё архимандритом Серафимом (Звездинским). Для них, как вам, наверное, уже рассказывали, была построена киновия с домовой церковью преподобного Арсения Великого. Вот я и вышиваю образ этого святого, являвшегося небесным покровителем владыки Арсения, — сообщила мать Елена.
Мастерству вышивки иконы инокиня обучается на курсах у Марины Мидхатовны — родной тети иерея Даниила Сысоева, известного православного миссионера, настоятеля храма Святого апостола Фомы, убитого после вечерней службы в своём храме. Специально ездит к ней в Москву.
Ещё у одной насельницы скита — инокини Раисы (Макаренко) — вдруг обнаружился художественный талант. Она стала делать такие удивительные объёмные картинки и корзиночки с цветами из особой рифленой бумаги, что все, кто их видел, кому их дарили, не могли скрыть своего восхищения.
Благодаря настоятельнице скита игумении Иннокентии чувство приверженности единой духовной семье у сестёр с каждым днём крепнет. Свою лепту в укрепление столь важного для малого монастыря чувства
вносят и служащие здесь протоиерей Андрей Гусев и священник Роман Торик.
— До этого у нас батюшки где-то по году служили, затем их отзывали и направляли в другие места. А отец Андрей служит в скитском храме уже около пяти лет, — сообщила мать Иннокентия. — Живёт он в Москве, постоянно сюда с рюкзачком ездит. Когда — на рейсовом автобусе, когда кто-то из знакомых его подвозит. Я вижу, как люди к нему тянутся. Служил батюшка шесть лет в Домодедове — в соборе Всех святых, в земле Российской просиявших. Другой священник — отец Роман — настоятель храма Святых бессребреников и чудотворцев Космы и Дамиана в селе Меткино Домодедовского района. К нам на неделе он приезжает два раза. Очень деятельный, творческий — с детьми занимается. Любит ездить на Афон. Словом, замечательные у нас батюшки, и мы рады, что службы в скиту стали регулярными.
— С отцом Романом вообще интересно все вышло, — продолжила матушка. — Как-то он приехал сюда, осмотрелся и сказал: «Повезло отцу Андрею, что место такое тихое. Вот бы мне в таком месте, в тишине послужить!» Как раз тогда он съездил на Афон — был в отпуске — и не знал, что сюда его назначили. Смотрю: появляется у нас с матушкой Ниной и младенцем. Приехали они на вечернюю службу. Пошла я с ними в нижний храм Святой равноапостольной Нины. Отец Роман стал оживлённо рассказывать, что в этот раз жил на Афоне в скиту, где службы совершались каждый день. Добавил: «Вот бы и у вас так было!» «Вы, батюшка, этим и займетесь!» — сказала я с улыбкой. Он удивленно произнёс: «Не понял!» «А разве вы не знаете, что назначены к нам вторым священником?» — спросила я.
У скита много друзей, протянувших сёстрам руку помощи в самые трудные для них времена. Сейчас некоторые из них, как с горечью заметила матушка, стали хворать. Возраст даёт о себе знать, болезни одолевают. Если что-то серьёзное, приходится ложиться в больницу. И тогда матушка настоятельница просит отца Андрея или отца Романа съездить к ним, причастить, пособоровать. И батюшки, как бы заняты ни были, никогда не отказываются. А один случай связан с Каширкой, Российским онкологическим центром имени Блохина. Там лежала женщина — тоже из числа друзей скита. Медики говорили: «Неоперабельна». Но она вышла из больницы и четвёртый год живёт. В скит приехали заинтересованные сотрудники медицинского центра и стали расспрашивать отца Андрея: «А чем вы её мазали? А что вы ей давали?» Батюшка ответил: «Вы даёте больному лекарства, делаете химиотерапию, однако что главное при этом? Чтобы сердце выдержало. Но чтобы выдержать, оно должно питаться благодатью».
Н. СТАВИЦКАЯ