Николай Цыганов

Для уха современного человека глагол «прилепиться» звучит несколько необычно. Если речь идёт о материальных телах, действительность предлагает и использует более энергичные глаголы соединения: в категориях электросварки, клёпки, пайки. В медицине для соединения живой плоти — глаголы «сшить», «срастить», «склеить»… Говоря же сегодня о соединении двух людей, трудно подобрать один ёмкий глагол. А вот около двух тысяч лет назад было бы трудно найти более ёмкий и точный глагол, чем прилепиться.

Связан этот глагол с глиной — материалом, настолько распространённым в применении, что упоминание этого материала в строю образов соединения относительно человека было вполне естественно. Имя первого человека — Адам — переводится как «красная глина» (земля). Материал, из которого был «изготовлен» по плоти первый человек, подчёркивает и отражает принадлежность Адама к этому тварному миру, его родство и «генетическое» единство с ним. Оживотворённая дыханием Господа «красная глина» становится квинтэссенцией всего творения. В Библии образ человека как глины в руках гончара встречается неоднократно и символизирует собой принятие человеком воли Господней как руководства на жизненном пути.

И, конечно, гончарное искусство (не ремесло, а именно искусство) давало и человеку, пусть в малой степени, возможность ощущать себя творцом, уподобляясь в этом Господу. Не потому ли в Библии человек часто именуется сосудом: «Ибо он есть Мой избранный сосуд…» (Деян. 9, 15); «Чтобы каждый из вас умел соблюдать свой сосуд в святости и чести…» (1 Фес. 4, 4); «Также и вы, мужья, обращайтесь благоразумно с женами, как с немощнейшим сосудом…» (1 Пет. 3, 7), а, в свою очередь, изделия гончаров в виде человеческих фигурок «очеловечиваются»?

Смысл употреблённого в Библии глагола прилепляться восходит к технике присоединения к глиняным изделиям дополнительных частей, тех самых ручек и носиков, без которых соответствовать назначению из-за неполноты и нецелостности сосуд не может. Созданные раздельно из одного материала части изделий соединяются в неразделимое целое именно путём прилепливания, когда общий, единосущный материал (глина) разводится водой до густоты сметаны и ещё сырые части будущего целого смазываются этой массой и прилепливаются друг к другу, становясь после обжига единым целым, подобно тому, что происходит в таинстве церковного брака, где уже не «двое, но одна плоть».

«Теперь не отделить меня от вас, как носик от чайника», — говорит любимому Тави, героиня романа Александра Грина. Если продолжить это сравнение, то внебрачные, то есть блудные и прелюбодейные связи будут выглядеть весьма символично и красочно. Представьте себе чайник без носика, но с отверстиями в стенке в месте предполагаемого носика, и отдельно существующий носик, не сформированный для конкретного чайника. Наполнять такой сосуд можно только ограниченно, не во всей полноте, а лишь до уровня дырочек в стенке. А для того чтобы из такого изделия разлить, допустим, какой-то напиток в чашки, носик нужно держать, прижимая к чайнику в месте соединения. Не слишком-то удобно! То есть функционально вещь не отвечает своему предназначению. И не так важно, кто «носик», а кто «чайник». Ведь по первому впечатлению от евангельского образа, где человек, то есть мужчина, прилепляется к жене, кажется, что именно ему достаётся роль меньшей, то есть более зависимой части, которая в силу своей ущербности стремится присоединиться к большей. Но вдумавшись, мы поймём, что тому, кто прилепливается, принадлежит активная роль — роль делающего выбор. «Не муж создан для жены, но жена для мужа» (1 Кор. 11, 9).

В жизни активная, сильная женщина, социально соперничающая с мужчиной или даже превосходящая его активностью, редко воспринимается положительно — её поведение чаще вызывает чувство тревоги.

Четыре войны в России в прошедшем столетии, революционные события, сталинские репрессии — всё это привело к значительному количественному преобладанию в России женского населения над мужским и к повышению социальной роли женщин во всех сферах. Начиная с яслей и детского сада или домашнего воспитания матерями-одиночками мальчики росли главным образом под руководством женщин, часто с выраженными агрессивными (в силу нехватки мужчин) мускулинными чертами характера.

На подсознательном уровне человек переносит модель отношений с воспитателем и во взрослую жизнь, в том числе и в сферу половых отношений. Десятилетия, воспитавшие несколько поколений мужчин в России под влиянием искажённой женской психологии, привели к тому, что женщина подходящего брачного возраста воспринимается зачастую мужчиной как соперница, как начальствующий и главенствующий с детства тип, то есть угнетатель. Отсюда мы наблюдаем сегодня и пониженное влечение к противоположному полу со стороны мужчин, и противоборство в семье, и рост гомосексуализма. Здесь же могут быть скрыты корни педофилии. Это желание власти над партнёром без подсознательного страха перед ним. Грубый сильный мужчина, унижающий в сексуальной близости умную (читай — начальствующую) женщину, вплоть до насилия — форма всё того же подсознательного социального протеста. Вспомним послереволюционную тенденцию жениться на бывшей дворянке-госпоже.

Слово жена в русском языке означало не только замужнюю женщину, то есть её социальный статус. Этимология этого слова восходит к глаголу «рожать». Женщина — дающая жизнь, в том числе и себе — рождающаяся. Чтобы родиться, первой женщине, Еве (Жизни) нужно было и где-то вызреть, как вызревает в поле рожь, и, подобно ржи, быть сжатой (сравните слова «жена» и «жнивьё» —в обоих присутствует базовое звукосочетание «жн»). Ева как бы вызрела внутри Адама и была сжата Господом, оставаясь при этом единым целым с мужем, но отделившись от него для того, чтобы воссоединиться в ином качестве и иным способом, становясь тем полем, той почвой, на которой будет вызревать семя мужа.

Феминисткам, кричащим о принижении роли женщины в христианском мировоззрении, следовало бы задуматься над тем фактом, что после Господа нашего Иисуса Христа нет ни одного столь чтимого Церковью человека, как земная женщина Приснодева Мария, почитаемая не только превыше всех людей, но и высших ангельских чинов.

«Прилепливание» мужчины к жене есть не что иное, как воссоединение двух неполных в самостоятельности людей. Двое людей в таинстве брака соединяются Богом и в Боге в единое целое, как потом и в женском организме Бог соединяет в единое целое, в человека, две малые клеточки — мужскую и женскую, не способные без Бога и каждая самостоятельно, порознь — породить новую жизнь. «И сказал Господь Бог: не хорошо быть человеку одному; сотворим ему помощника, соответственного ему»(Быт. 2, 18). Слово «помощник» в точном переводе с первоисточника по смыслу ближе к понятию «восполняющий». Монашествующие обретают эту цельность, соединяясь со Христом. «Бог да душа — вот и весь монах», — есть такая поговорка. Двое, становясь одной плотью, способны соединиться со Христом столь же тесно, сколь и монашествующие.

Семья — это соединение одного мужчины с одной женщиной в Боге и для продолжения рода. Один мужчина предназначен быть мужем одной женщины, и наоборот: одна женщина предназначена быть женой одного мужчины.

Бог предназначил женщине рожать детей от одного мужчины в любви в установленном и благословлённом Им таинстве брака. Все остальные варианты, кроме дозволенного из снисхождения к человеческим слабостям повторного христианского брака, есть нарушение воли Божией. Едина плоть — не просто красивый образ. Супруги в длительном браке становятся похожими друг на друга, похожими становятся их вкусы, привычки, манеры, реакции, взгляды, даже запахи. При трансплантации органов одного супруга другому отторжения пересаженных органов, как правило, не наблюдается.

Недаром подмечено, что любить — значит смотреть не друг на друга, а в одном направлении. Любовь Божия — одна, несмотря на множество своих проявлений. И не диво, что пребывающие в любви становятся похожими друг на друга, то есть становятся единством в любви. Быть воцерковлённым православным христианином — значит пребывать в любви Божией, уподобляясь Господу и «прилепляясь» к Нему в таинствах Церкви, из которых таинство брака и создание семьи как «малой церкви», является и необходимым для мирян, и привлекательным, и доступным.

Десятилетия, воспитавшие несколько поколений мужчин в России под влиянием искажённой женской психологии, привели к тому, что женщина подходящего брачного возраста воспринимается зачастую мужчиной как соперница, как начальствующий и главенствующий с детства тип, то есть угнетатель.