Ирина Медведева

Как мы и прогнозировали, основную ставку ювеналы теперь делают на «защиту детей от жестокого обращения», что, впрочем, легкообъяснимо. В ситуации, когда общество активно отвергает ювенальную юстицию и, мягко говоря, не в восторге от идеи защиты детьми своих прав, справедливо считая это поощрением своеволия и доносительства, на поле информационного боя выкатывают тяжёлую артиллерию. Замысел прост, но коварен: кто осмелится заявить, что он за жестокое обращение с детьми? А раз так, то никуда вам, голубчикам, не деться — принимайте новые правила жизни! XXI век — без насилия над детьми!

Можно себе представить, как авторы этого коварного замысла довольно потирали руки: дескать, вот как мы всех объегорили! Только не учли хитрованы, что артиллерийская установка стреляет не в одну какую-то сторону, а в зависимости от того, куда её развернуть. Что ж, как выражался персонаж из мольеровской пьесы, «ты этого хотел, Жорж Данден!» Действительно, поговорим о жестоком обращении с детьми. Тем более что разговор этот отнюдь не надуманный, не высосанный из пальца. Жестокое обращение с детьми и вправду имеет место. Только местом этим реже всего бывает семья, поскольку никто так не любит детей, как родители. А любовь и жестокое обращение — две вещи несовместные. Между матерью и ребёнком довольно долго существует настолько неразрывная связь, что любые неприятности и особенно страдания, которые испытывает ребёнок, воспринимаются матерью, как её собственные. Даже на физическом уровне: что болит у ребёнка, то болит и у неё.

Конечно, бывают отдельные выродки — люди, как правило, страдающие тяжёлой формой психопатологии (садисты, маньяки, изуверы-алкоголики). Но их число не столь велико, чтобы делать далеко идущие обобщения. И для них, для их преступлений в нашем Уголовном кодексе предусмотрены соответствующие меры наказания.

Нет, огород городится не ради них. Сейчас законы хотят изменить, чтобы под жестоким обращением подразумевать совсем другие вещи.

Жестокое обращение с детьми в ювенальной трактовке

«Понятие жестокого обращения в настоящее время законодательно не определено, — отмечает юрист О.В. Леткова в статье «Проект “Защита детей”, или новые угрозы ювенальной юстиции». — В связи с этим Верховному Суду РФ дано поручение обобщить судебную практику и дать соответствующие разъяснения. Заметим, что в последнее время судебная практика по данной категории дел весьма широка. Родителей привлекают к уголовной ответственности и в случае применения мер воспитательного характера, и за привлечение детей к элементарному домашнему труду, и за попытки дисциплинировать ребёнка, и по многим другим надуманным основаниям, заставляя родителей жить в страхе под дамокловым мечом ювенальной юстиции, а приёмных родителей — массово возвращать детей в приюты, опасаясь возможных уголовных преследований».

В методических разработках, посвящённых жестокому обращению с детьми, уже не раз попадались определения с расшифровками, подобными нижеприведённым. Цитирование начинаем с обложки, чтобы не было сомнений в солидности источника. И чтобы читатель обратил внимание на год выпуска «методички» — уже 6 лет назад саратовские чиновники позаботились о праве на ювенальную опричнину.

Межведомственная комиссия по делам несовершеннолетних и защите их прав Саратовской области

Методические рекомендации

для специалистов органов и учреждений системы профилактики безнадзорности и правонарушений несовершеннолетних по вопросу защиты детей от жестокого обращения

(утверждены на заседании межведомственной комиссии по делам несовершеннолетних и защите их прав Саратовской области 20 сентября 2005 года)

«Физическое насилие — действия (бездействие) со стороны родителей или других взрослых, в результате которых физическое и умственное здоровье ребенка нарушается или находится под угрозой повреждения.»

Как это прикажете понимать? Отец совершил действие: к примеру, купил мороженое, дал сыну. На следующий день у мальчика заболело горло. Выходит, налицо факт физического насилия со стороны отца? А что значит бездействие? Ребёнок играл на улице в салочки, упал, разбил коленку. Если следовать процитированной инструкции, его родители могут быть обвинены в физическом насилии, потому что бездействовали, не запретили ему бегать.

Эта цитата тоже впечатляет:

«Влияние физического насилия на ребёнка.

Поведенческие и психологические индикаторы: задержка развития, малоподвижность; дети могут становиться агрессивными, тревожными; могут быть необычайно стеснительными, нелюбопытными, избегать сверстников, бояться взрослых и играть только с маленькими детьми, а не с ровесниками; страх физического контакта, боязнь идти домой; тревога, когда плачут другие дети, тики, сосание пальцев, раскачивание».

Все перечисленные «индикаторы» могут быть симптомами различных психологических и психиатрических отклонений, никакого отношения к физическому насилию не имеющих. Напротив, родители таких детей нередко грешат слишком мягким обращением с ними, боясь даже разумной строгостью усугубить их состояние. Ещё одна выдержка:

«Заподозрить физическое насилие над ребёнком можно, если: родители поздно обращаются за медицинской помощью или индикатором обращения являются другие люди, следы травм различной давности; родители дают противоречивые, путаные объяснения случившемуся; обвиняют ребёнка в нанесении самоповреждений, не оказывают ребёнку поддержки при медицинском осмотре, отсутствует обеспокоенность за здоровье ребёнка или, напротив, демонстрируется преувеличенная забота (псевдолюбовь)…»

Надеемся, читателям понятно, что при таком широком спектре весьма размытых признаков физического насилия заподозрить в последнем можно при желании любого, каждого родителя. Особенно подозрительна преувеличенная забота, она же псевдолюбовь… Из той же серии и другие «показатели» родительской жестокости: «отсутствие заботы о детях (пренебрежение основными потребностями ребёнка) — невнимание к основным нуждам ребёнка в пище, одежде, медицинском обслуживании, присмотре.

Влияние на ребёнка: не растёт, не набирает подходящего веса или теряет вес, находится без присмотра, не имеет подходящей одежды, жилища, нет прививок, нуждается в услугах зубного врача, плохая гигиена кожи, запущенное состояние детей (педикулёз, дистрофия); не ходит в школу, прогуливает школу, приходит на занятия слишком рано и уходит из школы слишком поздно; устаёт, апатичен, имеет отклонения в поведении».

И уж совсем ничего не стоит, руководствуясь такими методическими пособиями, обвинить родителей в психическом насилии. Впрочем, судите сами.

«Психическое насилие (эмоционально дурное обращение с детьми): обвинения в адрес ребёнка (брань, крики), принижение его успехов, унижение его достоинства, отвержение ребёнка, длительное лишение ребёнка любви, нежности, заботы и безопасности со стороны родителей; принуждение к одиночеству, совершение в присутствии ребёнка насилия по отношению к супругу или другим детям, причинение боли домашним животным с целью запугать ребёнка».

А эксперт по проблеме насилия над детьми Е.И. Цымбал считает, что «предположить возможность пренебрежения основными потребностями ребёнка позволяют следующие особенности поведения родителей:

— необоснованный отказ от профилактических прививок;

— низкая медицинская активность (несвоевременное посещение поликлиники для профилактических осмотров, обращение за медицинской помощью только в случае тяжёлого заболевания ребёнка, невыполнение рекомендаций врача, плохое состояние зубов у ребёнка);

— неправильное питание ребёнка (неполноценная диета, родители дают ребёнку продукты, не соответствующие его возрасту, несоблюдение режима кормления);

— увлечённость родителей «экстремальными» методами воспитания (закаливание грудного ребёнка с помощью холодной воды, обучение его плаванию, использование неапробированных методик раннего интеллектуального развития и т.п.).

О выявленных неблагополучных семьях должны быть проинформированы органы опеки и попечительства, к компетенции которых относится принятие мер по защите ребёнка, вплоть до незамедлительного отобрания его у родителей».

Иными словами, любое отклонение от того, что в данный момент считается компетентными специалистами нормой, это уже жестокость. Взять хотя бы приучение к плаванию. Одни «компетентные специалисты» в своё время усиленно это дело пропагандировали, в результате чего во многих детских поликлиниках понастроили специальных бассейнов для грудничков, то есть медицинская инновация была поддержана официально, на государственном уровне. Теперь приходят другие «спецы» и заявляют, что всё это вредно.

В принципе, такое в науке не редкость. Как не редкость и то, что жертвами научных баталий становятся живые люди, в том числе дети. По пословице «паны дерутся, а у холопов чубы трещат». Однако раньше никому не приходило в голову возлагать вину за неудавшийся эксперимент на самих жертв, да ещё их за это наказывать.

Очень мило, что в том же процитированном отрывке жестоким обращением предлагается считать несоблюдение рекомендаций врача… То есть, родитель, как Ягненок из басни Крылова, виноват уж тем, что хочется чиновнику кушать.

Да… чувствуется, что стратегию «борьбы с семейным насилием» разрабатывают в штабе ювеналов давно и основательно…

Ну, как там наша информационная гаубица? Развернулась? Тогда — артиллерия, пли!

Несколько ответных залпов

Первый залп в борьбе против жестокости к детям будет направлен на защитников абортов. Если не лицемерно, на словах, стремиться создать «города, доброжелательные к ребёнку», нужно не только запретить аборты, но и наказать по всей строгости закона тех, кто противодействует запрету абортов. Ведь это не просто жестокое обращение с детьми, а самое натуральное убийство детей, инфантицид.

Второй залп дадим по тем, кто разоряет семейные гнёзда, разлучает детей с родителями. Из аналитической справки «Правовые и социальные аспекты введения ювенальной юстиции в РФ», подготовленной к рассмотрению на заседании Госсовета 27 декабря 2010 года пакета документов по защите прав детей: «С точки зрения психологии, сильнейшая эмоциональная привязанность детей и родителей (и, соответственно, моральная травма — в случае утраты детей или родителей) обусловлена не только социально-культурными причинами, но и сильнейшими инстинктами, лежащими в основе человеческой психики — инстинктом самосохранения для детей и инстинктом защиты и заботы о потомстве — для родителей. Утрата детей или родителей является наиболее тяжёлой из возможных для человека психологических травм, затрагивающая эмоциональную и ценностную основу человеческой психики. Принудительное разделение семьи наносит ущерб не намного меньший, чем утрата членов семьи вследствие смерти. Известно также, что утрата родителей, особенно в результате принуждения со стороны государства, ни в коей мере не «компенсируется» содержанием ребёнка в воспитательных учреждениях или передачей их в семьи усыновителей, независимо от материальных условий содержания».

Больше того, оказывается, ювенальная юстиция нарушает ряд положений Конституции РФ и норм международного права, в частности, Конвенции о предупреждении преступления геноцида и наказании за него от 9 декабря 1948 года, как минимум, пункта «е» статьи 2 настоящей Конвенции — «насильственная передача детей из одной человеческой группы в другую». Кроме того, сама угроза лишения детей в результате действия органов ювенальной юстиции, в частности, по мотивам «недостаточности доходов» (не говоря о настойчиво предлагаемой лоббистами ювенальной юстиции регламентации «прав на деторождение») окажет существенное воздействие на решение родителей о рождении ребёнка, что подпадает под пункт «d» — «меры, рассчитанные на предотвращение деторождения в среде такой группы», и отчасти пункт «с» — «предумышленное создание для какой-либо группы таких жизненных условий, которые рассчитаны на полное и частичное физическое уничтожение её». Учитывая, что принудительное отделение детей от биологических родителей причиняет и детям, и родителям сильнейшие моральные страдания, ювенальная юстиция подпадает и под пункт «b» — «причинение серьёзных телесных повреждений или умственного расстройства членам такой группы». Соответственно, обычная для ювенальной юстиции практика массового и необоснованного изъятия детей из родительской семьи подпадает под ст. 357 УК РФ «Геноцид».

Может, кому-то кажется, что «геноцид», т.е. крайняя форма жестокого обращения, это художественная гипербола? Тогда продолжим цитирование документа: «В РФ, где до половины занятого (!) населения имеет доходы ниже прожиточного минимума, введение имущественного ценза на родительские права будет означать изъятие из семьи более чем половины детей якобы в связи с виной родителей, якобы «не желающих» материально обеспечить детей на «должном» уровне, произвольно определяемом органами ювенальной юстиции».

«Очевидно также, что сама угроза принудительного разделения семьи, не только реальная, но и потенциальная, причиняет членам семьи острый либо хронический стресс, вызывая моральные страдания и провоцируя психогенные заболевания».

Про психогенные заболевания можем кое-что добавить от себя. Сейчас и безо всяких ювенальных угроз отмечается высокий уровень невротизации населения. О причинах тут можно рассуждать долго, но реальность именно такова и никем из мало-мальски честных специалистов не опровергается. Мы в своей работе с семьями тоже это видим, причём в последние годы появились вполне отчётливые новые тенденции: гораздо чаще, чем раньше, встречается явление, которое в психологии принято называть «гиперопекой». Тревожась за жизнь и безопасность ребёнка, родители (как правило, матери) «нависают» над ним, не дают ему необходимой в его возрасте самостоятельности и невольно индуцируют ему свои страхи и тревожность. Некоторые мамы так трясутся над ребенком, что не выпускают его из поля зрения буквально ни на минуту. В результате ребёнок становится дёрганым, боязливым или, наоборот, повышенно возбудимым, импульсивным, неуправляемым (у него развивается протестное поведение). Всё это очень плохо для его психики. Впоследствии он может попасть в группу риска по различным зависимостям.

Представляете, в какое состояние впадут такие гиперопекающие мамы (которых, подчёркиваем, становится всё больше!), если их из-за каждого перелома, ушиба, полученных ребёнком, и даже из-за синяка и царапины будут тягать на допросы в милицию, заносить в базу данных и потом контролировать, нет ли тут «семейного неблагополучия»? Тут уже запахнет не только невротизацией, а и психозами. С соответствующей проекцией на психику детей, которых ювенальщики тут же кинутся защищать от «неадекватных мамаш».

Согласитесь, это высшая, изощрённая форма жестокости: сначала методично доводить родителей до психических расстройств, а потом лишать детей семьи. Геббельс отдыхает…

Вообще, в критике ювенальной системы пока что недостаточно отчётливо звучит тема жестокости по отношению к детям. А ведь любое ювенальное дело, какое ни возьми, поражает именно жестокостью чиновников. Жестокостью, которая сплошь и рядом принимает крайние формы. Сколько детей, которых огромными усилиями удалось вырвать из цепких ювенальных лап, нуждаются сейчас в психологической, а то и психиатрической реабилитации! Разве не жестокое отношение к детям то, что произошло в Тульской области? Две малышки, которых якобы в их собственных интересах отняли у отца с матерью, за время пребывания в детдоме задержались в развитии и впали в состояние аутизма. Удастся ли теперь, когда их под влиянием большого общественного протеста, с привлечением телевидения и других СМИ вернули в семью, эти отклонения компенсировать — большой вопрос.

Разве не жестокое обращение с детьми — история приморского священника отца Александра Орехова, у которого семеро своих детей и двое приёмных? Органы опеки несколько лет назад принялись терроризировать его многодетную семью, заявлялись с проверками ночью, будили детей, допрашивали их, придирались к крошкам на столе. Один из приёмных сыновей, спасаясь от милиции, пришедшей изымать его из семьи, всю ночь прятался в холодном сарае. Вам это не напоминает фильмы про войну — как дети скрывались от рыскавших по домам фашистов?

А разве не жестокое обращение с детьми — трагедия, разыгравшаяся под Москвой? Женщина, растившая без мужа девятилетнюю дочь, ухаживала за больной раком матерью. Состояние больной было уже очень тяжёлым, помощи ниоткуда, в том числе от государства, не поступало. Но зато государство вдруг решило помочь — на ювенальный манер — девятилетней девочке. Вломившись в квартиру бабушки, где в это время находился и ребёнок, детозащитники заявили, что детям в такой неубранной квартире, в таких антисанитарных условиях жить не подобает, и поэтому ребёнка надо немедленно изъять. Мать в ответ пролепетала, что у неё с девочкой есть своя квартира и там очень даже чисто. И предложила непрошеным гостям проехать туда, чтобы в этом убедиться. Они согласились, но, выйдя на улицу, оторвали девочку от матери, и хотя ребёнок сопротивлялся и кричал, его втолкнули в милицейскую машину и увезли. Мать скоропалительно ограничили в родительских правах и — это тоже новая «ювенальная технология» — завели на неё уголовное дело, обвинив в насилии над дочкой. А девочку, тоже по ювенальной схеме, сперва упрятали в инфекционное отделение больницы, чтобы исключить свидания с матерью, после чего поместили в опекунскую семью, где стали запугивать переводом в детдом, если она не даст показаний против мамы. Показания из ребёнка надо было выжать, по-видимому, для того, чтобы упечь мать за решётку. Ещё недавно казалось, что такое нагромождение жестокостей бывает только в фильмах ужасов. Даже трудно сказать, какая жестокость ужасней: насильственное разлучение ребенка с матерью? Попытка посадить мать руками дочери? Каково было бы повзрослевшей девочке жить с таким страшным грузом на совести? А какое воспоминание останется у неё о том, как она простилась с умирающей бабушкой? (О самой бабушке, которой напоследок устроили такую «весёлую жизнь», и о матери, которая непонятно как вынесла такое двойное горе, мы уж молчим, ибо наша тема — жесткое обращение с детьми.) Каково подрастающему человеку сознавать, что он живёт в государстве, где добивают слабых и больных?

Описанный нами случай, когда пребывание в квартире лежачего больного, которая по более чем уважительной причине была не убрана, опека расценила как «угрозу жизни и здоровью ребёнка» и, соответственно, как основание для его изъятия, отнюдь не единичен. Это ещё одна «ювенальная технология». Сама логика, по которой слабые, больные и бедные недостойны воспитывать детей, разве не есть жестокое отношение к людям, и к детям в частности? Это же логика сатанизма: падающего толкни, слабого добей! А сатанизм — это апофеоз жестокости.

Спасибо за хорошую идею!

Список злодеяний по отношению к детям со стороны «сердобольных» ювеналов можно продолжать чуть ли не до бесконечности. На самом деле пора уже писать «белую книгу» ювенального детства. Но мы, по крайней мере сейчас, этого делать не будем, а призовём людей и организации, которые противодействуют установлению в нашей стране ювенального ГУЛАГа, когда вызволяют незаконно отобранных детей и возвращают их в кровные семьи, на этом не останавливаться. Необходимо доводить дело до логического конца: виновные в разыгравшейся трагедии чиновники должны быть наказаны. Причём не только за подтасовку фактов и превышение должностных полномочий. В первую очередь — за жестокое обращение с детьми!

Некоторые другие виды жестокого обращения мы, чтобы не растягивать статью, обозначим по возможности схематично. Или, если снова применить военную лексику, дадим серию коротких залпов.

Разве не жестокое обращение с детьми, когда их родителям укорачивают жизнь? Молодая мать в Полтавской области бросилась под поезд после того, как органы опеки отняли у неё двух ребятишек, семилетнего мальчика и малышку грудного возраста. Другие с собой не кончают, но заболевают от горя сердечно-сосудистыми заболеваниями, депрессиями и даже онкологией, которая нередко развивается на фоне длительного стресса. Всё это, конечно же, не лучшим образом влияет на продолжительность жизни, которая у нас и без того не на высоте.

А навязывание небезопасных прививок, из-за которых в последние годы всё больше детей становятся тяжёлыми инвалидами, заболевая детским церебральным параличом и аутизмом? Да и бронхиальная астма, судорожный синдром, дисбактериозы, тяжёлые формы аллергии и другие последствия вакцинации, проводящейся без учёта иммунного статуса ребёнка непроверенными, а то и заведомо некачественными вакцинами, гораздо больше коррелируют с понятием жестокого обращения, чем защиты детства.

(Вообще, ювеналам надо сказать спасибо за подсказку. Так бы, может, и в голову не пришло, что целый ряд вредоносных действий, направленных на детей, это не что иное, как жестокое обращение с ними. Спасибо, дорогие детозащитники! Теперь соответствующая формулировка будет фигурировать в обращениях в суд, прокуратуру и другие официальные инстанции.)

Безусловно, жестоко столько лет продолжать информационное растление детей и подростков. Это настоящее духовное насилие — лишение детей чистоты, невинности, целомудрия. Самой сути, сердцевины детства.

Крайне жестока и норма закона о здравоохранении, по которой подростка-наркомана с 15 лет можно лечить, только если он даст на это своё согласие. А он согласия, как правило, не даёт, потому что в этом возрасте преобладает тяга к весёлой жизни, да и смерть кажется нереальной. Таким образом, под песни о свободе выбора юный наркоман лишается медицинской помощи. Неоказание медицинской помощи в данном случае грозит летальным исходом. Это не то что не дать микстуру больному ОРЗ (хотя и недолеченное ОРЗ порой бывает чревато серьёзными осложнениями, укорачивающими человеку жизнь).

Неоказание медицинской помощи детям касается, кстати, не только наркоманов. В СМИ и Интернете регулярно появляются призывы собирать деньги на операцию и лечение смертельно больного ребёнка. Чиновники от медицины при этом себя и своих близких не обижают. А кое-где в высоких медицинских кругах можно даже услышать, что пора менять Конституцию: дескать, норма о бесплатной медицинской помощи устарела. А это, между прочим, уже вульгарнейший социал-дарвинизм, идеология, осуждённая в XX веке не просто как жестокая, но как античеловеческая!

Можно было бы ещё продолжить информационный артобстрел, но авторы (да и, наверное, читатель) устали от грохота канонады. Поэтому давайте поступим так. Статью мы на этом закончим, напоследок выразив надежду, что борьба против настоящего жестокого обращения с детьми, о котором шла у нас речь, будет продолжена уже не только в информационном поле, но и в реальной жизни. Ведь действительно надо защищать детей. С этим не поспоришь.