Священник Георгий Максимов

Вступая в полемику о допустимости вольного прочтения и толкования Священного Писания, практикуемых в современной приходской жизни, преподаватель Московской духовной академии, кандидат богословия диакон Георгий Максимов предлагает вниманию читателей «Православной беседы» свой взгляд на проблему.

Отрадно, что во многих приходах сейчас возрождается изучение Библии. Ведь, как говорит святой Иоанн Златоуст, «Священное Писание приводит нас к Богу и открывает путь богопознания», и «из всех недугов, обременяющих человеческую природу, нет ни одного — ни душевного, ни телесного, который не мог бы получить исцеления из Писания».

Целый ряд соборных документов нашей Церкви предписывает введение библейских занятий на приходах. Например, документ «О религиозно-образовательном и катехизическом служении в Русской Православной Церкви» говорит, что «просветительская работа на приходском уровне» должна включать «библейские (евангельские) беседы» (п. I.4), а документ «Об организации молодёжной работы в Русской Православной Церкви» в числе форм работы с молодёжью рекомендует создание «групп по изучению Священного Писания» (п. 2).

Однако возрождение практики библейских бесед или кружков происходит несколько хаотично, так что предлагаются порой совершенно разные формы, и относительно некоторых уже возникло смущение. Об этом свидетельствует, в частности, статья Софьи Пучковой «Запрещает ли 19-е правило Трулльского собора евангельские кружки?» (см. «Православная беседа» № 5, 2012).

Автор описывает такую новую форму, как «чтение и размышление над Священным Писанием в группах» мирян, когда все участники, прочитав отрывок Писания, «делятся своим опытом, мыслями и чувствами, которые вызвал Евангельский текст», причём в этих кружках действует «правило “не проповедовать”, запрещающее кому-либо из участников поучать других, как они должны видеть тот или иной отрывок». В Интернете имеется описание этой методики, которая, помимо «не проповедовать», включает ещё и такие правила: «Без ссылок и цитат… говорить всё, что приходит на сердце… Все размышляющие равны вне зависимости от статуса, звания или образования размышляющего… Не критиковать высказывания других даже внутренне».

В древние времена монахи-отшельники оставляли свои кельи и отправлялись в далёкое путешествие по пустыне, страдая днём от зноя, а ночью от холода, подвергая свою жизнь немалой опасности от диких зверей и разбойников, — и всё ради того, чтобы навестить просвещённого Богом человека и спросить у него, как понимать то или иное место Писания.

Эта методика уже вызвала критику со стороны многих православных людей, замечавших, что такой принцип самостоятельного и произвольного истолкования Писания нарушает 19-е правило Пято-Шестого Вселенского Собора, называемого также Трулльским, которое гласит: «Аще будет изследуемо слово Писания, то не инако да изъясняют оное, разве как изложили светила и учители Церкви в своих писаниях, и сими более да удовлетворяются, нежели составлением собственных слов». И вот в упомянутой статье автор как раз пытается защитить от этих обвинений новую форму евангельских кружков.

Основной аргумент сводится к следующему. Обратив внимание на то, что в начале правила приводится указание «предстоятелям Церкви во вся дни, наипаче же воскресные, поучати весь клир и народ словесам благочестия», г-жа Пучкова делает вывод, что действие 19-го правила и должно ограничиваться епископами, «у которых может не хватить умения сочинять собственные поучения (проповеди)». Мирянские же кружки по изучению Библии в тексте не упоминаются, следовательно, по мысли автора, и не подпадают под действие указанного канона.

Но они не упоминаются по той простой причине, что предание Древней Церкви не знает такой формы. В Православии сложились свои формы изучения Писания в храме. Основная форма — это когда один говорит, а остальные слушают. Тот, кто говорит, — как правило, епископ или человек, которому епископ поручил, — говорит не от себя, не от своих измышлений, а от того, что Господь открыл Церкви и что передаётся по преемству от одного поколения верующих к другому. Если мы посмотрим на богатейшее святоотеческое наследие, посвящённое изучению Библии, то увидим там либо толкования, «написанные в келье», либо записи бесед в храме по указанной выше форме. Эта традиционная церковная форма изучения Писания восходит непосредственно к Господу Иисусу Христу. Общаясь с апостолами, Он Сам, «начав от Моисея, из всех пророков изъяснял им сказанное о Нем во всем Писании» (Лк. 24, 27), также и о значении Своих притч Господь «ученикам наедине изъяснял все» (Мк. 4, 34). Он не сажал апостолов в круг и не говорил: поделитесь мыслями и чувствами, которые вызвала у вас эта притча или пророческий текст. Он один, как знающий, передавал это знание об истинном понимании Откровения тем, кто ещё не знал этого.

Так же поступали и святые отцы. И святители Иоанн Златоуст, Кирилл Александрийский, Афанасий Великий, Григорий Палама, и множество других святых практиковали именно такую форму храмового изучения Писания. За все двадцать веков существования Церкви мы не найдём среди святоотеческого наследия текстов, которые родились бы в результате работы мирянских кружков, где участники «делятся своим опытом, мыслями и чувствами, которые вызвал евангельский текст».

Итак, отсутствие упоминания в 19-м правиле, как и вообще в церковном Предании, обсуждаемых евангельских кружков, скорее плохая новость для подобных кружков, чем хорошая, поскольку свидетельствует о чуждости такой формы для Православия.

Хотя на самом деле и в древние времена немало мирян пытались толковать Писание по собственному разумению. Вот как об этом рассказывает блаженный Иероним: «Как много людей в настоящее время воображают себя знающими письмена… В Деяниях апостольских святой евнух при чтении пророка Исаии на вопрос Филиппа: “Разумеешь ли, что читаешь?” — отвечал: “Как могу разуметь, если кто не наставит меня?” (Деян. 8, 30–31). Я не святее и не прилежнее этого евнуха… Я коротко написал об этом, чтобы ты уразумел, что в рассуждении о Священных Писаниях нельзя идти без предшественника и путеводителя… Земледельцы, каменщики, ремесленники, дровосеки и прочие изготовители домашней утвари и различных дешёвых вещиц не могут обойтись без учителя… Только знание Писаний присваивают себе все повсюду. И болтливая старуха, и сумасбродный старик, и многоречивый софист — одним словом, все приписывают себе знание Писаний, терзают их и учат других прежде, чем бы самим научиться».

Как видим, задолго до Трулльского собора святые отцы предупреждали об опасности самочинного толкования Писания, и блаженный Иероним был не один такой. Также и преподобный Викентий Лиринский говорил, что из Писания можно извлечь столько же смыслов, сколько существует голов, и как раз этим обстоятельством объяснял необходимость ориентироваться на Предание Церкви при понимании Писания. Можно вспомнить, как Господь строго отчитал апостолов, когда они неверно истолковали Его слова «берегитесь закваски саддукейской и фарисейской», и дал им правильное толкование (см. Мф. 16, 6–12). Также и апостол Иоанн в конце Евангелия специально предостерёг от неправильного толкования слов Спасителя о нём: «Если Я хочу, чтобы он пребыл, пока приду, что тебе до того?» (Ин. 21, 23).

Итак, не всё равно, как толковать Слово Божие! Далеко не всякое понимание священного текста является верным, а неверное понимание вовсе не безобидно. Например, то неверное понимание слов Спасителя об апостоле Иоанне как якобы предречение ему бессмертия, после смерти апостола вызвало бы немалое смущение среди верующих и заронило бы сомнение в словах Спасителя.

И не только древние, но и близкие к нам по времени святые говорят об этом. Например, священномученик Иларион (Троицкий) объясняет: «Если толкование Священного Писания предоставим каждому отдельному человеку, то окажется столько же пониманий слова Божия, сколько людей и сколько у всех их вместе будет капризов, то есть совсем не окажется Священного Писания с определённым смыслом… Не ясно ли, что сколько людей и сколько у них настроений, столько и смыслов окажется в Священном Писании… Оставьте человека с Писанием одного, — и Писание потеряет всякий определённый смысл и значение. Останется собственно только один человек, который капризы и причуды своего ума будет прикрывать авторитетом Слова Божия…» Становится вполне понятным грозное слово Поликарпа Смирнского, который в своём Послании к филиппийцам первенцем сатаны называет того, кто будет толковать слова Господни по собственным похотям (гл. 7). Мало того, предоставленный в отношении Священного Писания самому себе рассудок может идти и дальше в деле насилия над Писанием, оправдывая мудрые слова Климента Александрийского: «Люди, предавшиеся страстям, насилуют и Писание сообразно со своими пожеланиями».

Вызывают недоумение такие логические построения: это, дескать, епископам 19-е правило предписывает опираться на святоотеческие толкования, чтобы не ошибиться, а нас, мирян, оно не касается. Неужели только епископы могут ошибиться в толковании, а миряне нет? В комментарии на это правило епископа Никодима (Милоша), которое г-жа Пучкова частично приводит в своей статье, объяснено, почему оно начинается с обращения к епископам: потому что «епископы суть верховные учители в Церкви» и они ответственны в том числе и за то, как изучается Писание во вверенных им церквах.

В действительности, конечно, 19-е правило относится не только к епископам, а к любому, берущемуся говорить о Писании. Об этом прямо пишет святитель Феофан Затворник, адресуя свои слова мирянам: «Шестого собора 19-е правило гласит, что Божественное Откровение должно быть изъясняемо не иначе, как по изложению учителей Церкви, и довольствоваться ими более, чем составлением своих собственных толкований, из опасения уклониться от истины. Следовательно, если кто вносит в область Божественной истины своё личное мудрование, тот подвергается клятве, изреченной вообще на не соблюдающих соборные определения».

К мирянам пишет и святитель Игнатий (Брянчанинов): «Не дерзай сам истолковывать Евангелие и прочие книги Священного Писания. Писание произнесено святыми пророками и апостолами, произнесено не произвольно, но по внушению Святого Духа. Как же не безумно истолковывать его произвольно? Святой Дух, произнесший чрез пророков и апостолов слово Божие, истолковал его чрез святых отцов. И слово Божие, и толкование его — дар Святого Духа. Только это одно истолкование принимает святая Православная Церковь и её истинные чада! Кто объясняет Писание произвольно, тот этим самым отвергает истолкование его святыми отцами, Святым Духом. Кто отвергает истолкование Писания Святым Духом, тот, без всякого сомнения, отвергает и само Священное Писание. И бывает слово Божие, слово спасения, для дерзких толкователей его мечом обоюдоострым, которыми они закалают сами себя в вечную погибель».

В защиту упомянутого типа евангельских кружков автор пишет: «Если изучаются догматические отрывки, то ведущий, как правило, зачитывает святоотеческое толкование на них. Чаще же всего обсуждение в таких группах касается того, как ту или иную заповедь применить в жизни каждого конкретного участника».

На счёт этого хотелось бы высказать три замечания. Во-первых, далеко не всегда в кружках такого типа вообще вспоминают святых отцов. Кое-где нести отсебятину становится главным принципом, и участники при упоминании святых отцов недоумевают: «А зачем они нам? Мы сами как святые отцы». Это реальный случай.

Во-вторых, для того чтобы определить, какой стих Писания является «догматическим», а какой нет, нужно сначала вынести о нём суждение, то есть истолковать его. А откуда вы можете знать, что правильно вынесли такое суждение? Святые отцы видели догматическое значение во многих стихах, в которых мы видим лишь историческое. В этом нетрудно убедиться, если посмотреть, например, как преподобный Максим Исповедник толкует Книгу Чисел.

Наконец, в-третьих, непонятно, откуда берётся мысль о том, что самостоятельно выносить толкование на тему «как ту или иную заповедь применить в жизни каждого конкретного участника» — дело безопасное? Может быть, мы не впадём в ересь, но жизни своей повредить можем весьма сильно. И для меня лично это не просто предположение. Был в моей церковной жизни эпизод, когда я, находясь в затруднительной ситуации, вдруг прочёл отрывок Писания, и он меня потряс — казалось, это прямое указание, как надо поступить. Всё выглядело настолько очевидным, что у меня даже тени сомнения не закралось. Я поступил так, как, мне казалось, подсказывает Писание, — и в результате впал в такие беды, что больше года пришлось расхлёбывать последствия и я едва выпутался из них. Когда я позднее спросил духовного отца, почему так произошло, он сказал: «Так бывает, когда относишься к Писанию по-протестантски. Прочитал — и сразу: “О, Господь открыл мне!” и пошёл за своей мыслью, ни с кем не сверившись, не спросив совета».

Откуда организаторы упомянутых кружков знают, что толкование их участниками стихов Писания в применении к своей жизни не является ложным и не навредит их жизни? Разве они пророки или прозорливые старцы? Могут ли они гарантировать, что с участниками их кружков не случится того же, что случилось со мной, когда я последовал за своим произвольным пониманием Писания в отношении моей жизни?

Странной является сама ситуация, когда человек приходит в храм, чтобы узнать, что имеется в виду под тем или иным стихом Писания, а ему говорят: «А ты сам истолкуй, что здесь говорится, ты расскажи нам, что имеется в виду». Вспоминаются слова святого Николая Японского: «Ко мне иногда приходят японцы-протестанты, просят объяснить какое-либо место Священного Писания. “Да у вас же есть свои учителя-миссионеры — их спросите, — говорю я им. — Что они отвечают?” — “Мы у них спрашивали, говорят: понимай как знаешь; но мне нужно знать подлинную мысль Божию, а не моё личное мнение”… У нас не так, всё светло и надёжно, ясно и прочно — потому что мы кроме Священного Писания принимаем ещё Священное Предание, а Священное Предание — это живой, непрерывающийся голос нашей Церкви со времён Христа и Его апостолов доныне, который будет до скончания мира. На нём-то утверждается всё в целом Священное Писание».

Предлагаемая методика евангельских кружков как раз ставит православных в положение этих японцев-протестантов. Ведь их тоже призывают относиться к сказанному в слове Божием по принципу «понимай как знаешь». Это всё равно что врач на приёме просил бы пациента самого поставить себе диагноз и прописать лечение, а также предлагал бы высказаться на этот счёт другим пациентам. Своим близким я бы рекомендовал держаться подальше от такого врача.

Как лечение, если назначено правильно, исцеляет, а если назначено неправильно, может повредить, так и Священное Писание, когда понимается верно, возводит нас к Богу, а когда понимается неправильно, становится, как говорит святитель Игнатий, мечом, которым заблуждающиеся умерщвляют себя.

Авва Исайя говорит: «Кто вдаётся в объяснение Писания, не стяжав предварительно духовной свободы, тот порабощён страстью любопытства и мысленным пленением… Кто понимает и исполняет слова Писания по своему разуму, упорно настаивая, что именно так должно понимать и исполнять их, тот не знает славы и богатства Божиих».

А преподобный Исидор Пелусиот высказывается ещё резче: «Толкующие Божественные Писания по собственному своему произволу грешат непростительно. Они не смогут оправдаться обольщением и заблуждением, потому что пали по злонамеренности, а не по простоте». «Осмелившиеся искажать или превратно истолковывать Божественные глаголы впали в грех, не искупаемый никаким оправданием или извинением. Думая, что измыслили нечто более мудрое, они ввергли себя самих и поверивших им в пучину невежества». «Тому, кто… покушается истолковать смысл Священных Писаний, не только нужно иметь язык достойный и чистый, но и сердце благочестивое и благоговейное. Нужно следовать за Писаниями, а не указывать им путь и не по собственному произволу навязывать им смысл. Ибо осмеливающимся искажать и перетолковывать их угрожает великая опасность».

Зачем же ввергать людей в эту великую опасность и пучину невежества? Зачем порабощать их страсти любопытства и вводить в непростительный грех?

Святитель Иоанн Златоуст свидетельствует, что «для понимания Священного Писания нужна не человеческая мудрость, но откровение Духа, чтобы мы, узнав истинный смысл написанного, могли получить великую пользу». В церковном Предании есть рассказ про одного старца высокой духовной жизни, который, несмотря на то, что не имел образования, мог удивительно глубоко толковать Писание. Однажды любопытствующие посетители, задав ему вопрос о стихе из книги Бытия, подсмотрели за ним и увидели, что старец, удалившись, стал молиться, и Бог дал ему возможность у самого пророка Моисея прояснить интересовавший вопрос.

В древние времена монахи-отшельники оставляли свои кельи и отправлялись в далёкое путешествие по пустыне, страдая днём от зноя, а ночью от холода, подвергая свою жизнь немалой опасности от диких зверей и разбойников, — и всё ради того, чтобы навестить просвещённого Богом человека и спросить у него, как понимать то или иное место Писания. Даже ради толкования всего одного стиха предпринимали монахи такие путешествия! А благочестивые миряне отправляли письма тем же святым отцам, чтобы только спросить толкование того или иного стиха. В то время написать и отправить письмо было делом не столь простым, как сейчас, — нужно было потратить немало денег и ждать ответа весьма долго. Но люди всё равно писали, и многие из сохранившихся писем-ответов преподобных Исидора Пелусиота, Нила Синайского, Варсонофия Великого представляют собой как раз ответы с толкованиями разных библейских мест. Как же не догадались эти монахи, что, и сидя у себя в келье, они могли бы запросто сами истолковать заинтересовавший их отрывок? Как не догадались эти миряне сэкономить на писцах и гонцах и просто сев в круг, поделиться «своим опытом, мыслями и чувствами, которые вызвал евангельский текст»?

Три тысячи лет назад два человека посетовали святому: «Нам виделись сны; а истолковать их некому. Иосиф сказал им: не от Бога ли истолкования?» (Быт. 40, 8). Не диво ли, как изменились люди? Эти древние египтяне даже собственные сны не решались толковать самостоятельно, а ныне люди не то что сны — само слово Божие не стесняются толковать произвольно и других учить тому же, позабыв, «что никакого пророчества в Писании нельзя разрешить самому собою. Ибо никогда пророчество не было произносимо по воле человеческой, но изрекали его святые Божии человеки, будучи движимы Духом Святым» (2 Пет. 1, 20–21).

И ведь не только в глубокой древности благочестивые христиане имели правило не доверять своим мыслям при чтении Писания, но обращаться за толкованием к богомудрым отцам, движимым Духом Святым. Один из новых русских святых, святитель Феофан Затворник пишет, что «надо найти человека, который стоял бы на той ступени жизни и ведения, о которой идёт речь в трудном для нас Писании, и он растолкует всё без усилий, потому что духовный кругозор на каждой ступени свой. Стоящий на низшей ступени не всё видит, что видит стоящий на высшей, и может только гадать о том. Если непонятное для нас Писание касается предметов высшей ступени, а встреченный нами толкователь стоит на низшей, он не разъяснит всего как следует, а будет всё применять к своему кругозору, и мысль останется для нас по-прежнему тёмной. Надо удивляться, как берутся толковать о предметах Писания люди, совсем чуждые той области, к которой принадлежит тема. И выходит у них всё не как следует, хотя возноситься своими толкованиями они не забывают».

Много ли в наше время известно людей, которые достигли такой высокой ступени богообщения, что могут вопросить у Бога и Он непосредственно ответит им? Поскольку найти такого человека среди ныне живущих нелегко, Церковь в том самом 19-м правиле и предписывает нам держаться толкований древних святых, которые уже стали частью Священного Предания. Таким образом, они оказываются для нас «предшественниками и путеводителями» в понимании истинного смысла Писания.

В свете всего этого разве не очевидно, что предлагаемая методика, которая сводится к принципу: «Понимай Писание как вздумается, и никто тебе не указ», прямо противна православному святоотеческому подходу? Разве не от протестантского «sola scriptura» эта методика идёт, и не к нему ли приводит?

Защитники указанной методики говорят, помимо прочего, что традиционная церковная форма изучения Писания «один говорит — другие слушают» для современного человека является скучной, а такая форма кружка, где каждому дают высказаться и поучаствовать «на равных», гораздо больше привлекает людей. Действительно, лекционная манера ведения более трудна для восприятия, чем формы, построенные на диалоге и участии каждого присутствующего. Но эта проблема решаема и без того, чтобы отказываться от церковного понимания Писания.

С одной стороны, есть способы оживить традиционную форму библейских бесед: например, кто-то поощряет вопросы из зала во время беседы, а кто-то, как отец Даниил Сысоев, сам задаёт слушателям вопросы по ходу беседы. Через всё это вносится элемент диалога и удерживается внимание слушателей. Ещё один священник широко использует разнообразные материалы: например, при толковании мест Писания о страдании Христа пускает по рядам шип из того типа терновника, из которого, по преданию, сплели мучители венец для Христа, и люди, получив возможность лично осязать этот шип, гораздо глубже переживают обсуждаемый текст. Этот же священник показывает и отрывки документальных фильмов о тех местах, в которых происходили события в толкуемом стихе Писания.

С другой стороны, есть и такие формы ведения библейских кружков, где всё построено на святоотеческом толковании Писания. Например, участники (как правило, самые активные) заранее распределяют между собой те стихи, которые будут изучать на следующей встрече, и каждый готовится по святым отцам, а уже во время собрания группы рассказывает другим участникам то, что узнал от святых. Поэтому, собственно, вопрос, вынесенный в заголовок статьи г-жи Пучковой, «Запрещает ли 19-е правило Трулльского собора евангельские кружки?» некорректен. Правило запрещает произвольно толковать Писание и предписывает следовать толкованиям святых. Те евангельские кружки, которые построены на принципе произвольного толкования, безусловно, подпадают под это правило и, по слову святителя Феофана, подпадают под анафемы, адресованные нарушителям церковных правил. А те кружки, где Писание изучается на основании святых отцов, нарушением этого правила не являются.

Хотелось бы подчеркнуть: я не против самих по себе кружков для мирян, где участники «делятся своим опытом, мыслями и чувствами». Думаю, такие кружки могли бы принести пользу, если бы на них, например, каждый участник рассказывал о своём пути к вере, о душеполезных встречах, делился назидательными историях из жизни. Пусть каждый выскажется и будет услышан. Но не надо такие посиделки маскировать под изучение Библии. Потому что слово Божие — это не набор пластилина с надписью «лепи что хочешь».

Есть и ещё одно немаловажное обстоятельство. Обсуждаемая методика евангельских кружков предписывает участникам вслушиваться в то, что говорят другие, с целью «вслушиваться в то, что Бог говорит через этого человека». А поскольку на этих кружках «все равны», то это предписание означает предложение каждому участнику поверить, что когда доходит до него очередь «говорить всё, что приходит на сердце», то через него вещает Сам Бог. Если мы вспомним, что эти кружки предлагаются как форма миссионерской и катехизической работы, то есть нацелены на людей, только делающих первые шаги к Церкви, то приходится признать, что данная методика развивает в них гордость и подталкивает к прелести. Грешно учить людей воспринимать Священное Писание как сырьё для творческого самовыражения, и грешно людям новоначальным, ещё не очистившимся от страстей, внушать мысль, что Бог говорит через них, тогда как в действительности из их уст выходят лишь суетные мудрования помрачённого грехами ума.

Как человек, имеющий опыт ведения библейских бесед, добавлю ещё, что грешно людей, интересующихся Писанием, лишать глубины премудрости, сокрытой в святоотеческих толкованиях. Всякий раз, готовясь к беседе и вчитываясь в творения святых, я изумлялся, насколько глубоко понимали они интересующий меня текст Писания! Сам бы я не додумался до того, что они писали, даже если бы сто лет размышлял над этим текстом. Святоотеческие толкования не сковывают нас, а открывают истину и возносят наш ум к Богу. А в обсуждаемой методике, к сожалению, святые отцы не просто не используются, но даже запрещены. Поскольку если кто-то из участников захочет сказать то, что про разбираемый отрывок говорил кто-либо из святых, то ему сразу напомнят правило: «Без ссылок и цитат».

Г-жа Пучкова приводит в своей работе толкование епископа Никодима (Милоша) на 19-е правило Пято-Шестого Вселенского Собора, но почему-то опускает из него как раз то, что непосредственно относится к обсуждаемой теме. А именно слова: «Пункт, согласно которому проповедник должен толковать Священное Писание в духе святых отцов, т.е. Вселенской Церкви, есть одно из основных предписаний Православной Церкви. “Веруем, — говорится во 2-м члене Послания восточных патриархов, — что Божественное и Священное Писание внушено Богом, посему мы должны верить ему беспрекословно, и притом не как-нибудь по-своему, но именно так, как изъяснила и передала оное Кафолическая Церковь… Иначе, если бы всякий ежедневно стал изъяснять Писание по-своему, то Кафолическая Церковь не пребыла бы, по благодати Христовой, доныне такою Церковью, которая, будучи единомысленна по вере, верует всегда одинаково и непоколебимо, но разделилась бы на бесчисленные части, подверглась бы ересям, а вместе с тем перестала бы быть Церковью святою, столпом и утверждением истины”».

Собственно, пример протестантов и свидетельствует об истинности этих слов. Все они толкуют слово Божие «без ссылок и цитат», основываясь лишь на «своём опыте, мыслях и чувствах», и в результате не перестают дробиться на всё новые «деноминации».

Святой Николай Японский говорил протестантам: «Вы понимаете слово Божие так, другой иначе, третий, четвёртый — ещё иначе и т.д. Все вы видите в слове Божием уже не Господа Бога, а ваше собственное разумение, и все тем более стоите за своё… своё роднее. Вот вам и секты. У нас не так. Кроме Священного Писания мы имеем ещё Священное Предание, то есть живой глас Церкви от времён апостольских доныне и во все века… Если мы чего не понимаем в Писании, мы спрашиваем у Церкви, как это должно понимать, то есть как это понимают ученики апостолов, ученики учеников их и т.д. Это и делает нас свободными от заблуждений по слову Спасителя — “истина свободит вы”. Вы же, напротив, в оковах самомнений или сомнений, недоумений, исканий… несчастное состояние!».

Остаётся совершенно непонятным, зачем в это несчастное состояние ввергать тех, кто приходит в Православную Церковь для изучения слова Божия? И притом делать это под видом миссионерской и катехизаторской работы? Ведь задача и миссионера, и катехизатора ― помочь человеку подчинить свой ум истине, а не научить его плыть по волнам собственного мудрования. С таким душевредным плаванием всякий человек неплохо справляется и сам, безо всяких кружков.

Можно надеяться, что обсуждаемая методика «евангельских кружков» возникла не по злонамеренности, а от незнания сокровищницы святоотеческих толкований. Дай Бог, чтобы, познакомившись с этим драгоценным наследием, сами авторы этой методики обратились бы к традиционным для Церкви формам изучения Писания, а обсуждаемая методика не навязывалась бы в приходской деятельности, поскольку идёт вразрез с православной традицией.