Константин Зорин

Как известно, ещё до создания Адама и Евы первый сотворённый ангел пожелал присвоить себе славу Божию и восстал против Творца. Тогда же Архангел Михаил возгласил: «Кто, как Бог?!» — и сплотил Силы Небесные против падшего херувима и его воинства. За этой трагедией — начало и оплот греха — гордыня. Эта же страсть порождает многочисленные язвы в душе каждого из нас. На почве гордыни и тщеславия вырастает гипертрофированное, раздутое эгоизмом «я»: «Кто, как я?»; «Кто лучше (умнее, сильнее, изворотливее, талантливее) меня?» Отсюда надменность, властолюбие, честолюбие, дерзость, лукавство, ложь, лицемерие, зависть… Почему появляются эти сорняки и как выполоть их из глубин сердца?

«…Любоначалия, змеи сокрытой сей»

Все мы помним крылатые пушкинские строки, навеянные великопостной молитвой преподобного Ефрема Сирина:

Владыко дней моих! дух праздности унылой,

Любоначалия, змеи сокрытой сей,

И празднословия не дай душе моей.

Властолюбие (по-церковно-славянски любоначалие) — это стремление к превосходству и желание подчинить окружающих, наслаждение и упоение господством. Такие люди, будь то яркие лидеры или «серые кардиналы», имеют неукротимое влечение повелевать чужими умами и сердцами. Этому обычно сопутствуют высокомерие, заносчивость, сарказм, иногда критиканство, бесцеремонность, грубость и жестокость, вплоть до преследования и убийства соперников или инакомыслящих. Крайние варианты властолюбия — предельный, патологический эгоцентризм и мания величия, ведущие к культу личности.

Многие древние народы обожествляли своих вождей и предводителей. Некоторые египетские фараоны и римские императоры требовали оказывать им божественные почести и при жизни, и после смерти. 

Цезарь Гай Калигула, правивший в середине I столетия нашей эры, дошёл до форменного безумия. Он становился на возвышенный пьедестал в капище Юпитера и принимал жеманные, ломаные, манерные позы, желая выглядеть величественно и неотразимо.

С эпохи Диоклетиана (284–305) пышный обряд обожествления монарха по формуле «господин и бог» уже не просто прихоть правителя, но один из краеугольных камней политической системы поздней Римской империи. «Как только император принял имя Августа, ему, как истинному и воплощённому богу, дóлжно оказывать верность и повиновение», — писал римский историк Вегеций.

Настоящий христианин не ищет земной славы, почёта, признания и власти, лукаво привлекая взоры к собственной персоне. Недаром Господь Иисус Христос сразу отверг искушение получить власть над всеми царствами вселенной в обмен на поклонение дьяволу (см. Лк. 4, 5–8).

«Мы могли явиться с важностью, как Апостолы Христовы, — повествует святой Павел, — но были тихи среди вас, подобно как кормилица нежно обходится с детьми своими» (1 Фес. 2, 7). Главная цель жизни Апостолов — проповедь Евангелия и свидетельство о Христе. Когда Павел и Варнава сотворили явное чудо, непросвещённые идолопоклонники сочли их богами и намеревались совершить в их честь жертвоприношение. Святые ужаснулись и, бросившись в толпу, громогласно возопили: «Мужи! Что вы это делаете? И мы — подобные вам человеки…» (Деян. 14, 15).

Одержимый властью никогда бы так не поступил. Наоборот, он испытал бы величайшее наслаждение от людского раболепия и подобострастия. Оружие властолюбца — манипулирование сознанием людей. Если он руководит, например, церковным приходом, учебным заведением или коммерческой фирмой, то пышным цветом расцветают интриги, сплетни и взаимные обвинения. Будто стервятник, держит он свою жертву под неусыпным контролем и использует её промахи для постоянных нападок. Властолюбец зорко видит «сучок» в глазу ближнего, но не «бревно» в своём. Он любит первенствовать, как Диотреф, которого обличал апостол Иоанн Богослов (см. 3 Ин. 1, 9–10). 

Уместно вспомнить пронзительное стихотворение российской поэтессы Татьяны Бек:

Властолюбие — тёмная ересь,

Превращённая похоть и месть…

Лучше пить, лучше спать, изуверясь,

Чем чужую свободу изъесть.

Он на ясную душу нацелен —

Вымогатель, вампир, златоуст…

Подчиняющий — неполноценен,

Посягающий — болен и пуст.

Раболепства алкал — подавись им! —

Для меня ж при погоде любой

Ты уродлив, поскольку з а в и с и м

От того, кто подавлен тобой.

Увы, насилие порождает насилие. Замечено: кто силой свергал законное правительство, тот старался очернить противников, навешивал каверзные ярлыки, ловко обманывал и эксплуатировал людей, а подчас превращался в деспота. Властолюбец склонен к тому, в чём упрекает других. Здесь срабатывает старый принцип: неоправданные подозрения и обвинения обычно обнаруживают отрицательные черты самого обвинителя.

В этом плане очень показательна зловещая фигура Адольфа Гитлера. Считая себя величайшим благодетелем и законодателем человечества, ниспосланным на землю Провидением, фюрер не подчинялся нормам жизни обыкновенных людей. Он наотрез отвергал закон и право, усматривая в них ограничение своей неподотчётности. Одержимый манией величия, психопат-фанатик без угрызения совести вмешивался в судьбы людей и народов. Чем закончилась попытка установить абсолютную диктатуру и покорить все континенты? Это исторический урок всем фашиствующим элементам…

Воистину пророчески написано в Библии: «Как рыкающий лев и голодный медведь, так нечестивый властелин над бедным народом. Неразумный правитель много делает притеснений» (Прит. 28, 15–16).

Фюрер местного разлива

Откуда же в нас неутолимая жажда власти? Западные психологи по-разному отвечают на этот вопрос.

Так, по теории Альфреда Адлера, в основе любой деятельности лежит чрезвычайно мощное стремление к личному превосходству. Воля к власти — попытка компенсировать ощущение своей неполноценности (нехватку способностей, телесные недостатки, зависимость от начальства и пр.). Властолюбие позволяет чувствовать собственную силу и самоутверждаться за счёт слабых. 

Согласно Карен Хорни, нормальное стремление к власти обусловлено мировоззрением, профессиональными и научными интересами, политическими и семейными обстоятельствами, реализацией физических или умственных способностей, т. е. диктуется ощущением силы. А невротическое стремление к власти — признак слабости: тревожности, ненависти и ощущения собственного ничтожества. Невротик-гордец не может смириться со своей беспомощностью и не терпит быть ведомым. Отвергая советы и поддержку близких, он надеется разобраться с любой ситуацией сам, без посторонней помощи. 

Важная черта невротической личности — никому и никогда не уступать. Это защита от риска чувствовать себя или выглядеть ничтожным. Всегда настаивая на своём, властолюбец воспринимает даже малейшую уступку другим как провал, а согласие с иным мнением — как поражение. Невротик требует, чтобы мир приспособился под него и раздражается, встречая сопротивление. Вот почему в лидерах часто обнаруживаются близорукость, упрямство, диктат и авторитарная воля. Навязчивое желание доминировать препятствует равноправным, партнёрским отношениям с людьми.

С точки зрения Эриха Фромма, стремление к власти сродни садизму. Такие люди переполнены страхом одиночества и чувством неполноценности, ощущая себя в чужом и враждебном мире. Это маскируется чувством собственного превосходства. Власть и садизм дают уверенность, помогают избавиться от бессилия и социальной изоляции. Вид слабого человека вызывает желание напасть, унизить и подавить. Злоба авторитарной личности тем больше, чем беспомощнее жертва.

Очевидно, что осознание собственной слабости и беспомощности не является поводом для страха и уныния. Смиренный христианин признаёт свои ошибки, ограниченность и неспособность самостоятельно противостоять злу. «Все могу в укрепляющем меня Иисусе Христе», — благовествует апостол Павел (Флп. 4, 13).

Однако сердце неверующего или мало верующего отворачивается от божественного к земному. Поэтому и возникает непреодолимое влечение заполнить внутреннюю пустоту властью, богатством, почестями, наслаждениями… Согласитесь, что такой человек чувствует себя в покое и безопасности только на вершине иерархической пирамиды, построенной в его сознании.

На мой взгляд, у властолюбца своеобразная мораль: он — царь, а кто против него — взбунтовавшиеся подданные. Попадая под власть такого же гордеца, он мнит себя мучеником за правду. А желая сохранить лицо, пытается скрыть честолюбие и кричит о чувстве долга, заботе о благе других. Если же его заподозрят в честолюбивых амбициях, то негодование выливается иногда в ярость и месть. Это незримо ощущается при разговоре с некоторыми особо упёртыми людьми. Они свято уверены в своей правоте, их глаза сверкают неестественным блеском.

Преподобный Иоанн Лествичник наставляет: «Не тот показывает смиренномудрие, кто осуждает сам себя (ибо кто не стерпит поношения от себя самого?), но тот, кто, будучи укорён другим, не уменьшает к нему любви».  

Сложнее выявить жажду власти, если человек избегает соперничества. Тогда сдерживающей преградой для проявлений порока является желание быть любимым, пользоваться почётом и уважением. Отсюда внутренний конфликт между двумя мощными стремлениями — доминировать и быть любимым. Устраняя это противоречие, человек сдерживает порывы властолюбия и честолюбия, придерживается общепринятых правил, вроде бы ничем не выделяется. Это отчасти похоже на самокритику, самоуничижение, а на самом деле — спектакль, защитная реакция от возрастающей тревожности. В итоге внешнее поведение резко контрастирует с внутренними переживаниями, тревожность возрастает, и невротик попадает в заколдованный круг, из которого не может выбраться.

Овечье блеяние волков

Серьёзнейшая проблема — злоупотребление не только светской, но и духовной властью. Не вверяйтесь тем, кто под видом духовного знания и благодатной прозорливости навязывает собственную волю, ломает личность, манипулирует сознанием и лишает свободы. Так поступают лжестарцы, сектанты, расстриги, раскольники и жулики, думающие, «будто благочестие служит для прибытка» (1 Тим. 6, 5). Когда никто не просит, они с апломбом поучают или пользуются чужими оплошностями и неосведомлённостью, чтобы выказать личное усердие, «чистоту веры» и оскорбить. Запугивание, нелепые ложные предсказания, дешёвый религиозный экстремизм и фанатизм — излюбленные методы психологического давления, схожие с гипнозом и вызывающие массовый психоз.

Увы, как ни парадоксально, множество людей разыскивают того, кто провозгласит: «Я знаю, как надо», — и увлечёт за собой. Сломленная воля подчиняется более сильной воле. Но каков итог? «Если слепой ведет слепого, то оба упадут в яму» (Мф. 15, 14).

Православный пастырь действует не собственной, а Христовой властью. Он вправе настаивать на послушании до тех пор, пока исполняет волю Господню и остаётся верным чадом Церкви. Он соработник Бога, которому вверено попечение о человеческих душах. «Пасите Божие стадо, какое у вас, надзирая за ним не принужденно, — увещевает апостол Пётр, — но охотно и богоугодно, не для гнусной корысти, но из усердия, и не господствуя над наследием Божиим, но подавая пример стаду» (1 Пет. 5, 2–3).

Крайне опасно, по слову преподобного Иоанна Лествичника, принять волка за пастыря. Святой пишет: «Когда мы в намерении и разуме смиренномудрия желаем покорить себя ради Господа и без сомнения вверить спасение наше иному, то ещё прежде вступления нашего на сей путь, если имеем сколько-нибудь проницательности и рассуждения, должны рассматривать, испытывать и, так сказать, искусить сего кормчего, чтобы не попасть нам вместо кормчего на простого гребца, вместо врача — на больного, вместо бесстрастного — на человека, обладаемого страстями, вместо пристани — в пучину и таким образом не найти готовой погибели. Но по вступлении на поприще благочестия и повиновения уже отнюдь не должны мы испытывать или судить в чём-нибудь доброго нашего наставника и судию, хотя, может быть, в нём, как в человеке, и увидим некоторые малые согрешения. Если же не так, то, сделавшись сами судьями, не получим никакой пользы от повиновения».

Обличая нравы современных лжепастырей и младостарцев, Патриарх Алексий II указывал: «В желании быть наставником, учителем, руководителем необходимо иметь скромность и рассудительность… Сам по себе священник не носитель абсолютной истины, и священный сан отнюдь не является гарантией безошибочности суждений. Не надо отождествлять себя с Церковью, которая в своей полноте одна-единственная есть «столп и утверждение Истины» (1 Тим. 3, 15) <…> У Бога нет пасынков и падчериц, внуков и правнуков, все — только дети. Поэтому в земной Церкви, которая является отражением Царства Небесного, должны быть как бы семейные отношения. Подлинное церковное каноническое послушание — это послушание любви сына к отцу и отца к сыну, а не послушание раба, трепещущего перед деспотизмом владыки, и не самовластье барина перед униженным слугой».

Разумеется, никто не призывает прихожан к своеволию и бунту против священнослужителей и настоятелей. Однако в Таинстве Рукоположения священнику даётся великая власть отеческой любви, а не личного эгоистического произвола. Наш народ всегда это чувствовал и ласково называл священника батюшкой, отцом.

«Но, к сожалению, — сетовал Патриарх Алексий II, — некоторые священнослужители, настоятели не заслуживают этого наименования, потому что ведут себя на приходе как мини-папы, мини-цезари и грубо, властно требуют беспрекословного подчинения своей, часто неразумной воле, своему эгоизму. Так властолюбие одних создаёт раболепство других, и наоборот, лесть и фарисейство одних развивает чванство и мнимое величие других».

Увы, дорогой читатель, за примерами далеко ходить не надо! Однажды автору этих строк некий священник безапелляционно заявил: «Отменять пост не требуется и тем, кто освободился из концлагеря». Такие пастырские ошибки и неоправданные строгости могут дорого обойтись прихожанам.

«По послушанию» нельзя идти на компромисс с совестью (например, заключать брак без всякой взаимности) и вообще поступать наперекор Евангелию. Будем же искать не прозорливцев, чудотворцев и ярких харизматичных лидеров, выставляющих себя напоказ, а смиренных молитвенников на ниве Христовой. Они и уберегут нас от греха.

Преодолеть жажду власти

По наблюдениям известного российского психоневролога и психотерапевта В. И. Гарбузова, есть дети с чрезмерно обострённым инстинктом доминирования. Они жаждут больше, чем могут совершить, хотят главенствовать в любой компании, классе, игре и отношениях с приятелями. Если на пути к лидерству ребёнок встречает непонимание, сопротивление и соперничество, то отказывается посещать кружки и секции. Его приходится переводить в другие группы.

Если его не выберут старостой, он уходит из класса или нестерпимо страдает. Не достигая желаемого, «жаждущий власти» унывает, становится протестным, завистливым, невротичным. Нередко враждует со взрослыми, обвиняя их в несправедливости, и жалуется на «предвзятость». Жизнь превращается в борьбу со всеми и против всех, в вечные разбирательства, от которых устают и родители, и воспитатели.

Профессор В. И. Гарбузов советует развивать у детей качества истинного лидера и одновременно порицать гордыню как тяжкий грех. «Жаждущему власти» внушают: «Если ты будешь умным, образованным, сильным и умелым, то само собой окажешься впереди»; «Только тот истинный лидер, за кем безоговорочно признают право на это, а остальные, рвущиеся к власти, — просто карьеристы!»; «Нет принципиальной разницы между ябедой, доносчиком и тем, кто неправдой, хитростью, всяческими ухищрениями стремится стать командиром, капитаном, старостой».

Нужно особенно тщательно отслеживать и пресекать симптомы пагубной страсти: например, надменность, недоброжелательность и осуждение. «Если ты в заносчивости своей сделал глупость и помыслил злое, то положи руку на уста, — наставляет ветхозаветный мудрец, — потому что, как сбивание молока производит масло, толчок в нос производит кровь, так и возбуждение гнева производит ссору» (Прит. 30, 32–33).

Вот, казалось бы, очевидные, но тем не менее трудноисполнимые рекомендации. Не давайте распоряжения приказным, командирским тоном, а лучше предложите или попросите. Не срывайтесь на крик и резкие замечания, не угрожайте и не устраивайте публичных выговоров и выволочек. Избегайте панибратства и безапелляционных суждений. Не выбирайте любимчиков, которым прощается всё, и «козлов отпущения», которых обвиняют во всём. Нетактичные выпады в адрес одних и неоправданное восхваление других разделяют и настраивают людей друг против друга. Предпочитайте сотрудничество и не отталкивайте тех, кто обращается с просьбами.

Избегайте авторитарного (директивного) стиля руководства и общения: единоличного права на принятие решений по типу заключённый– надзиратель. Такой начальник постоянно вмешивается в работу подчинённых, вскрывает ошибки и недочёты с целью «примерно наказать виновных». Он пренебрегает доводами руководителей низшего звена, «тасует» рядовых исполнителей и пытается доказать превосходство своих деловых качеств, ума, логики, интуиции. Высокомерие и неоправданно строгие дисциплинарные меры вызывают страх и злость, подрывают внутреннюю заинтересованность и желание людей сотрудничать.

Завершить хотелось бы красивым афоризмом: «Сильный не тот, кто может положить на лопатки одним взглядом, а тот, кто одной улыбкой способен поднять с колен».