Четверг, 12 декабря
Shadow

«А ПРОСТО ПО-ИНОМУ НЕВОЗМОЖНО…»

16:23 22.12.2020ЛЕПТА«А ПРОСТО ПО-ИНОМУ НЕВОЗМОЖНО…»Константин Зорин

Белые голу́бки… Ангелы земные… Так называли женщин, посвящавших себя очень тяжёлому, но прекрасному делу — служению людям в минуты, когда приходит беда. Это были дореволюционные сёстры милосердия. Из них наиболее выделяются московские, о которых мне посчастливилось написать и защитить диссертацию. Они выполняли чрезвычайно важную социальную и духовную миссию, приходя на помощь государству в призрении сирот, убогих и престарелых, а также оказывая качественную и доступную медицинскую помощь обездоленным, неимущим и нуждающимся. С течением времени к сёстрам милосердия предъявлялось всё больше требований, расширялся круг их обязанностей, росла квалификация. Именно здесь продолжала формироваться не только современная практика ухода за больными, но также профессиональная этика и философия, на которых базируется сестринское дело сегодня.

Белые голубки

Первая община сестёр милосердия в Москве Никольская — возникла при Дамском попечительстве о бедных. Её организовала в 1848 году во время эпидемии холеры супруга московского генерал-губернатора княгиня Софья Степановна Щербатова и знаменитый доктор-гуманист, человек святой жизни Фёдор Петрович Гааз. Сёстры ухаживали за больными в Первой городской больнице и в учреждённой Ф. П. Гаазом больнице для чернорабочих, контролировали действия сиделок, читали больным духовную литературу, заботились об их спокойствии и утешении.

В 1865 году тридцать сестёр московской Никольской общины во главе с ученицей Ф. П. Гааза, княгиней Наталией Борисовной Шаховской переселились в дом на Покровской улице. Они продолжали работать сёстрами милосердия в бесплатных больницах Москвы для чернорабочих (прежде всего Яузской и Старо-Екатерининской на Мещанской улице). В 1868 году Н. Б. Шаховскую официально назначили начальницей новой общины «Утоли моя печали», а её заместительницей — вдову статского советника Елизавету Григорьевну Бушман. Княгиня Н. Б. Шаховская привлекала к работе видных российских врачей: С. П. Боткина, А. А. Остроумова, Г. И. Россолимо, Д. А. Корсакова и других.

После отмены крепостного права вследствие реформы 1861 года в России появилось большое количество людей без средств к существованию (бездомных, нетрудоспособных, безработных, брошенных сирот и т. д.). Это обстоятельство вынуждало правительство привлекать через Церковь новые силы к общественному призрению. Так, в конце 1869 года была учреждена епархиальная Владычне-Покровская община сестёр милосердия. Она подчинялась Московскому митрополиту и возглавлялась бывшей игуменьей Серпуховского монастыря Митрофанией (Прасковьей Розен). Важно отметить, что последней настоятельницей общины стала преподобноисповедница Фамарь (Марджанова).

Три московские общины сестёр милосердия были созданы Российским обществом Красного Креста: Александринская (1888), Иверская (1894) и воссозданная Никольская (1914). В общинах складывались свои традиции, например, представление о форме сестёр милосердия: длинное хлопчатобумажное платье с белыми манжетами, белый головной убор, прикрывающий грудь, с вырезом для лица. Это прообраз профессиональной одежды современной медицинской сестры. Внешним знаком отличия сестёр милосердия служили вышитые красные кресты на передниках и белая повязка с таким же крестом. Красный крест на белом фоне — эмблема Женевской конвенции и Международного комитета Красного Креста, принятая и Российским обществом Красного Креста (РОКК). При общинах, входивших в состав РОКК, работали аптеки, хирургические и терапевтические клиники, амбулатории, приём в которых вели лучшие врачи города.  

Сотрудничала с РОКК, хотя формально и не зависела от него, Павловская община сестёр милосердия. Она возникла в 1901 году и функционировала как самостоятельное благотворительное учреждение для оказания всесторонней помощи бедному населению Москвы.  

Священник Андрей Пастернак и историк Елена Козловцева описывают несколько типов сестёр милосердия в зависимости от мотивации. Основная группа руководствовалась мотивом развлечения или «смены обстановки». Сёстрами второго типа руководил материальный расчёт: они стремились заработать себе на пропитание. Иногда такой настрой менялся в сторону альтруизма под влиянием впечатлений, полученных в ходе, например, горячих сражений. Сёстры милосердия третьего типа вступали в общины из-за тяжёлой «внутренней травмы» (потери близкого человека и т. д.). Для них служение было своеобразным способом справиться с личными тягостными переживаниями. И, наконец, четвёртая группа — сёстры-альтруистки, «сделавшие сознательный выбор, готовые положить свою душу и жизнь на служение страждущему человечеству».

Многочисленные войны (особенно Первая мировая) стали сугубым испытанием для России. Белые косынки сестёр милосердия и фельдшериц в госпиталях стали привычными не только в тылу, но и в отрядах, работающих в прифронтовой полосе и на передовой.

 

Сёстры милосердия, ангелы земные,

Добрые и кроткие, грустные немного,

Вы, бальзам пролившие на сердца больные,

Вы, подруги светлые, данные от Бога.

 

Вам — благословение, сёстры душ усталых,

Розаны расцветшие, там, на поле битвы,

И в крестов сиянии, ярко-ярко алых,

Тихо принимавшие раненых молитвы…

 

Осенью 1914 года в Большом Царскосельском дворце был открыт крупный госпиталь имени Императрицы Александры Фёдоровны. Будущие страстотерпицы — Государыня вместе с дочерями Ольгой и Татьяной — прошли курс обучения хирургической сестры милосердия, получили установленные дипломы и постоянно работали в палатах. Помогали им в госпитале и младшие дочери царя.

Императрица Александра Фёдоровна писала о своей работе в лазарете: «Слава Богу за то, что мы, по крайней мере, имеем возможность принести некоторое облегчение страждущим и можем им дать чувство домашнего уюта в одиночестве. Так хочется согреть и поддержать этих храбрецов и заменить им близких, не имеющих возможности находиться около них!»

Ангелы земные и злая проказа

Деятельность сестёр милосердия оказалась важной и продуктивной в условиях неблагоприятной эпидемиологической обстановки, которая периодически возникала в разных губерниях и областях России. Особо надо отметить работу сестёр в Вилюйской колонии прокажённых, находившейся в Якутии.

Многие сёстры московской общины «Утоли моя печали» решили поехать в город Вилюйск. Средства для поездки (5000 рублей) пожертвовал цесаревич Николай Александрович Романов, и 5 мая 1892 г. отряд из пяти сестёр милосердия выехал из Москвы в Иркутский край для организации колонии прокажённых. Двух сестёр иркутский генерал-губернатор А. Д. Горемыкин оставил в отделении для прокажённых якутской больницы, а остальные поехали в Вилюйскую колонию.

По пути следования сёстры собирали на ярмарках пожертвования. Для размещения прокажённых в 20 верстах от Вилюйска было построено девять больших и светлых юрт. Колонию предполагалось расширить до 100 человек. Эти труды благословлял епископ Якутский и Вилюйский Мелетий (Якимов), впоследствии прославленный в Соборе сибирских святых и почитающийся местно-чтимым святым Рязанской и Касимовской епархии.

В отчёте Святейшему Синоду святитель Мелетий писал: «На освящение мы отправились 5 декабря <…> Сёстры милосердия сочли своим долгом обмыть прокажённых и вымыли их с головы до ног мылом, не боясь заразы и не гнушаясь их ранами и струпьями. У одного на ноге осталась одна пятка, всё выболело, подделаны деревяшки, и он всё ещё ходит…»

По наблюдениям сестры милосердия Соколовой, из девяти поселённых в колонии двое не имели симптомов проказы, хотя жили вместе с прокажёнными, поэтому было принято решение более тщательно обследовать всех больных. Если у них находили осложнения, например, после цинги и сифилиса, то старались лечить эти заболевания (в частности, устраивали бани и ванны).

Представления сестёр милосердия о проказе соответствовали уровню научных знаний того времени. Сёстры милосердия облегчали физические страдания пациентов, помогали в быту, как могли утешали при депрессии и психологическом ожесточении.

После освящения Иркутского лепрозория император Николай II послал княгине Н. Б. Шаховской телеграмму: «От всей души разделяю Вашу радость по поводу устройства колонии для прокажённых. Вполне убеждён, что руководимые Вами сёстры милосердия уходом за этими несчастными облегчат в высокой степени их тяжёлую долю. Николай».

Работа лепрозория требовала максимальной отдачи сил. Последняя московская сестра милосердия Анна Гладушкина уехала из Вилюйска через пять лет, в 1897 г. Два года она оставалась в колонии одна: обмывала и перевязывала раны, стирала и зашивала одежду и настойчиво ходатайствовала перед начальством о нуждах больных.

Подражая Марфе и Марии

В 1909 году Великая княгиня, будущая преподобномученица Елизавета Фёдоровна Романова создала знаменитую Марфо-Мариинскую обитель милосердия. В любимое детище Елизавета Фёдоровна вложила всю душу и щедро употребляла личные материальные средства. Община предназначалась быть лазаретом и просветительским центром.

Доброжелательная семейная атмосфера видна, например, из трогательного материнского отношения Высокой настоятельницы к послушницам и детям. По воспоминаниям одной девочки-сироты, взятой на воспитание и работавшей впоследствии помощницей провизора в аптеке, Великую княгиню они видели каждый день. Елизавета Фёдоровна не забывала своих воспитанниц и часто присылала им сласти. На лето она отправляла девочек отдохнуть в имение князей Юсуповых или графа Апраксина.

Об усилиях княгини Елизаветы возродить в России дух деятельной любви к ближнему английский писатель С. Грэхам писал так: «Это замечательное учреждение новой России, и в то же время оно является и частью старой России; молодой отросток с прорастающими листьями, появившийся на старом многовековом дереве Российской Церкви <…> Это новое учреждение; оно обслуживается молодыми и имеет новую жизнь <…> Их религия — это религия добрых дел. Они навещают, одевают, утешают и лечат бедных, и всё это производит чудеса. Цветы появляются там, где они проходят…»

Сёстрами обители становились молодые женщины из самых разных слоёв общества, которые решили посвятить свою жизнь служению Богу и людям. Они не давали монашеских обетов, ибо вступали в обитель не навсегда, а на какой-то срок. В Уставе значилось одно условие: где бы ни работали сёстры, как бы далеко они ни расселялись по лицу земли Русской, московская обитель милосердия должна непременно оставаться их духовным центром, своего рода семейным очагом. В нём они черпали поддержку и по временам возвращались сюда для отдыха и укрепления сил. Трудились здесь и миряне.

Деятельность обители простиралась далеко за её пределы. Беднякам, приходившим из округи, лекарства в аптеке отпускались бесплатно, остальным — со скидкой. Были открыты общежитие для детей-сирот, воскресная школа для полуграмотных или безграмотных женщин и девушек. Существовала также столовая для бедных, где выдавались обеды (в первую очередь женщинам, обременённым многочисленной семьёй и занятым на подённой работе).

Труженики обители искренно считали, что каждый человек — независимо от его расы, национальности, вероисповедания, пола, возраста, социального положения, личных достоинств или недостатков — имеет право на их заботу. И бродяга, и простолюдин, и прокажённый, и убогая вдова, и сирота, и нежеланный ребёнок, и даже плод во чреве матери — всем им по мере возможности надлежит оказывать сострадание и милосердие. Благоговейное отношение к человеческой жизни — одна из высших добродетелей. Проповедуя это, сёстры обители делали услуги врачевания доступными всем нуждающимся, включая изгоев общества и осуждённых.

Все сёстры проходили курс элементарных медицинских знаний, чтобы при амбулаторном посещении больных на дому уметь оказать первую помощь. Те из них, кто работал в больнице, дополнительно слушали специальные медицинские курсы. Больница Марфо-Мариинской обители считалась образцовой во всей Москве и пользовалась такой блестящей репутацией, что туда часто направляли самых тяжёлых, лежачих больных из других госпиталей. Обительская больница была небольшой — всего 20 мест. В ней периодически дежурили лучшие врачи города. Многие хирурги оперировали бесплатно. Московские доктора изумлялись уходу за больными и методам лечения в обители, особенно когда выздоравливали, казалось бы, абсолютно безнадёжные пациенты.

Среди духовников общин следует выделить протоиерея Митрофана Сребрянского (Марфо-Мариинская обитель) и священника Сергия Махаева (Иверская община). Оба канонизированы Русской Православной Церковью. В своих лекциях и проповедях они старались привить сёстрам любовь и сострадание к ближним, трудолюбие, самоотверженность, дисциплинированность и подчинение начальству.

Отец Сергий Махаев писал: «Сёстры милосердия, имея возможность жить самостоятельно, на свободе, отказываются от своей личной жизни, от влекущих удовольствий мира сего, от своей воли и желаний и отдают себя в послушание любви, жертвуя своими силами и здоровьем, подвергая жизнь опасности заражения и смерти. Уже одно это представляет великий подвиг, на который не способна мелкая, эгоистическая душа».

Будущий преподобноисповедник, протоиерей Митрофан (Сребрянский) трижды в неделю читал сёстрам лекции по христианской нравственности, антропологии и представлениях о болезни. Елизавета Фёдоровна вспоминала: «Он начинает от Библии, заканчивает церковной историей и всё время показывает, как и что сёстры смогут говорить и чем помочь тем, кто испытывает душевные страдания».

Об удивительно чутком отношении к больному человеку рассказывается в жизнеописании Елизаветы Фёдоровны Романовой. Иногда во время ночного обхода, когда кто-нибудь из пациентов метался от боли и звал на помощь, она просиживала у его постели до рассвета, всеми силами облегчая страдания.

Суть такого служения людям хорошо передаёт эпизод, описанный Л. П. Миллер. После отречения царя Николая II от престола однажды днём в обитель вошла группа развязных подвыпивших людей, по виду преступники, недавно выпущенные на свободу. Они вели себя нагло, выкрикивали непристойные слова. Один из них, увидев Великую княгиню, двинулся к ней, крича, что «она теперь не её высочество, и кто она такая теперь?» Елизавета Фёдоровна спокойно ответила, что она здесь служит людям. Тогда он, видимо, в качестве доказательства потребовал, чтобы она перевязала его рану в паху — отвратительную, издававшую тошнотворный запах язву. Княгиня посадила его на стул и, встав перед ним на колени, промыла рану, положила лекарство, забинтовала и попросила его прийти на следующий день для перевязки, предупредив, что иначе может начаться гангрена. Человек был озадачен и смущён. Он не знал, как реагировать. Наконец он опять спросил, кто она такая. Высокая настоятельница смиренно повторила, что она здесь обслуживает больных.

Путём святых

Символично, что 8 июля 2011 года именно в восстановленной Марфо-Мариинской обители подписано бессрочное Соглашение о сотрудничестве между Русской Православной Церковью и Минздравсоцразвития России.

Современные сёстры милосердия и добровольцы продолжают и углубляют добрые традиции. Вспомним хотя бы Свято-Димитриевское училище сестёр милосердия при Первой градской больнице. Рассказывают такой случай. Сёстры проходили практику в отделении травматологии. Зимой туда поступил Олег — молодой парень, упавший с седьмого этажа. Удивительно, что обошлось без единого перелома. Зато развилось массивное внутреннее кровотечение, которое, как потом выяснилось, вовремя не распознали. Несмотря на инъекции наркотиков, травма сопровождалась жуткими болями. Когда артериальное давление упало совсем низко, больного экстренно перевели в отделение реанимации. Там тоже дежурили сёстры милосердия. И у каждой из них он спрашивал: «За что? За что?». Этот вопрос звучал чуть слышно, еле-еле: «За что?». Тогда одна из сестёр ответила: «Ну, ты, наверное, сам знаешь, за что». И буквально через минуту раздался крик: «Господи, прости!». А через пять минут Олег умер.

На меня произвели огромное впечатление добровольцы региональной благотворительной общественной некоммерческой организации «НебомЖивы». Они помогают людям, лишившимся крова и оказавшимся в тяжёлой жизненной ситуации. Под руководством Дмитрия Билыка волонтёры осуществляют 48 раздач в месяц горячих обедов и ужинов для бездомных людей. Общее количество подопечных, получающих питание, составляет примерно 1000 человек в неделю! На протяжении многих лет силами добровольцев и партнёров в Киевском сквере и на Ярославском вокзале малоимущим и бездомным регулярно выдают обеды, ужины, обувь и медикаменты. Конечно, тарелка супа не вернёт человека назад в социум, зато спасёт от чувства голода, согреет в холодную погоду и станет «точкой входа» в многоуровневую систему реабилитации, выстраиваемую НКО «НебомЖивы». Есть и особый приют, выполняющий функцию адаптационного и аналитического пункта на 50 койкомест. Здесь подопечные проходят период адаптации после длительного пребывания на улице.

Подробную информацию об этой благородной трудной работе и о том, как стать добровольцем, можно посмотреть на сайте https://nebomzhivy.ru/, на страничках ВКонтакте, Инстаграме и Фейсбуке.

Узнавая о милосердных поступках других людей, мы обычно принимаем это как должное или к сведению. А что скажем на Страшном Суде мы сами? Накормили голодного? Напоили жаждущего? Приютили бездомного? Посетили болящего? Так пусть у нас будет хотя бы смиренное осознание того, что мы ничего не имеем и нам надо расти духовно!

 

Есть правило… Оно, как мир, старо
И всех нас к милосердию взывает:
Любите ближних! Делайте добро!
Ведь души с добротою расцветают!

Мы жертвуем, даря надежду тем,
Кому сегодня в жизни очень сложно,
Не потому, что «надо», не за тем…
А просто по-иному невозможно…
 

Знак Российского общества Красного Креста. Утверждён 24 июня 1899 года

Императрица Александра Фёдоровна обрабатывает рану головы. Первая и третья слева —Великие княжны Ольга и Татьяна, вторая слева А. Вырубова, четвёртая слева княгиня В. И. Гедройц

Царскосельский дворцовый лазарет № 3. Императрица Александра Фёдоровна с дочерями Ольгой, Татьяной и цесаревичем Алексеем

Сёстрами обители становились молодые женщины из самых разных слоёв общества, которые решили посвятить свою жизнь служению Богу и людям. Сёстры Марфо-Мариинской обители

Великая княгиня Елизавета Фёдоровна

 

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *