19:05 01.11.2020Приказано умеретьЕкатерина Флорова
«Власти Москвы не будут вводить дополнительные противоэпидемические жёсткие меры…» Москвичи заметили: посулил их градоначальник послабление, отрапортовал во всеуслышание об успешной борьбе и стабилизации — жди беды.
О весне вспоминать не будем: кто старое помянет… Поговорим об осени, когда, сияя лучезарной улыбкой, столичный мэр расточал оптимизм и уверенность в светлом будущем. Не прошло и двух дней, как нас погнали под добровольно-принудительный домашний арест, заодно заблокировав и бесплатный проезд. Сразу на месяц. Президент советует муниципальным главам по обстановке ориентироваться, но наш-то, московский вперёдсмотрящий — ясновидец. Высоко сидит — далеко глядит.
А там гляди и второй срок подоспел, день в день. Опять на месяц. Несказанное человеколюбие!
«Хоть кто-нибудь защитит нас, пенсионеров, от этого произвола? — беспомощно взывает l.petruhina2015. — Сколько можно нас уничтожать, гробить? Помогите! Мы уже сами не такие сильные, а маньяк не остановится сам, пока нас всех не загонит в гроб».
Приказано умереть — именно так воспринимает значительная часть пожилых людей трогательную заботу столичного мэра об их здоровье, комментируя новости.
«Похоронили заживо и называют это спасением!» — досадует Александр О.
Подготовкой к уничтожению, сегрегацией, фашизмом, не подлежащим обсуждению геноцидом, убийством стариков, борьбой с ними не на жизнь, а на смерть считают пожилые люди блокировку социальных карт и «самоизоляцию», усматривая в этих мерах величайшую социальную несправедливость на фоне пенсионных реформ. «В 65 на пенсию — и сразу на домашнюю зону! Дохните дома!» — негодует пользователь под ником «карл манштейн».
«Пенсионный фонд радуется! Ещё несколько тысяч пенсионеров отправит ССС на тот свет», — констатирует Наталья.
Недоумевая, почему отвечать за открытые летом границы назначили стариков, не казавших носа дальше дачи, Олег Ж. приходит к горькому выводу: «Видно, очень мэрию расстроил тот факт, что не все пенсионеры сгинули ещё весной».
Неблагодарные? «Зажравшиеся»? А давайте послушаем вопли отчаяния, рвущиеся из недр души почтенных людей, немало переживших, немало потрудившихся для процветания и счастливого будущего страны. Их тысячи, и за каждым — личная или семейная трагедия «маленького человека», и каждый хоть сейчас в Гаагский трибунал отправляй, и в каждом из них — глубочайшая боль, обида, возмущение, гнев.
Lidia V-T, уличая мэра в двойных стандартах и чиновничьем произволе, просто уверена, что он «намерен отправить в мир иной как можно больше пожилых».
Для людей, перешагнувших 65-летний рубеж, жизнь — это движение, целебный свежий воздух, любование красками природы. Волюнтаристское решение московского градоправителя поставить вне закона все эти оздоровительные меры имело роковые последствия: по словам главного внештатного кардиолога Минздрава, академика РАН Евгения Шляхто, за время пандемии количество людей, умерших от сердечно-сосудистых заболеваний, в 17 раз превысило число погибших от коронавируса.
«Может, итоги оказались настолько хорошими, что решено срочно применить тактику заново?» — язвительно интересуется Александра М.
Сколько же боли в комментариях незаслуженно, несправедливо обиженных людей! Обиженных, оплёванных, униженных под лицемерным лозунгом заботы. Впрочем, умудрённых опытом стариков не обманешь. Если подлинные мотивы целительства по-собянински давно стали секретами Полишинеля для любого мало-мальски мыслящего человека, то для них и подавно. «Бизнес он добить боится! — восклицает Александр Мам. — А население и москвичей добить не боится? Сколько пенсионеров пострадало от его «мер» весной! А сколько больных не дождались лечения?».
«Он вычеркнул пенсионеров и хроников из списка живых… — констатирует Ольга Е. — Чем дольше будут сидеть дома, тем быстрее сдохнут, ему на радость. Но пока они живы, заблокировать социальные карты и нажиться на них».
Но у них-то жизнь не измеряется ни звоном злата, ни прибыльным бизнесом, ни опьяняющей душу властью. Им бы сказку внукам почитать, пирога вкусного испечь, обнять ласково, как только бабушки-дедушки умеют… Намерение разъединить их с любимыми внуками, гипотезы о кошмарном риске общения с родными людьми пенсионеры считают элементарной безнравственностью: «Навязывают нам новые понятия и правила поведения: «В гости не ходи, с соседом не общайся… И самое главное, ни к кому не подходи — дистанция!»».
Весенний приступ чиновничьего человеколюбия приравнял нормальную человеческую жизнь к смертельной опасности. Табу наложили на всё, что приносит счастье и делает человека человеком. Посидеть с выгнанными на каникулы вынужденно беспризорными внуками? — Ни-ни! Утешить плачущего? Ни в коем разе! Принести продукты прикованному к постели родственнику? Есть на то чужие дяди-тёти, девочки-мальчики. И друга, живущего на другом конце города, легально проводить в последний путь — низзя; и невозбранно поздравить одинокую приятельницу с важной для неё датой — низзя; и навестить больного — низзя. Всё, что заповедал Милосердный Господь, возбранил столичный мэр. «Да меня скорее добьёт не этот вирус, а невозможность работать и общаться с людьми», — уверен Владимир К.
Пробив брешь в человеческих отношениях весной, осенью приступили к новому этапу — превращению homo sapiens в homo covidus. Под запретом оказались театры, музеи, библиотеки, выставки… Сетуя на то, что подобные указы «принуждают медленно угасать в своей норе», Галина К. вопрошает: «И что лучше: заболеть ковидом или сдохнуть от психоза и тоски?».
Смысл жизни тогда в чём? Набивать желудок и воздухом дышать? Так ведь и это право норовят отнять…
«Может, проще было бы нас расстрелять? Ну, или как фашисты, загнать в газовую камеру? Быстро, дёшево…» — предлагает Ирина Л. За пару-тройку дней её горькая ирония набрала более 1400 лайков.
Ну зачем же так прямолинейно? В наш гуманный век есть более завуалированные способы.
Не знаю, как у кого, а в нашем районе, стоит только открыться тюремному сезону для «лиц 65+», в почтовых ящиках появляются красочные буклеты-памятки о том, что важно знать и как действовать в случае смерти ближнего. Такие весёленькие брошюрки на мелованной бумаге мы получали в марте и апреле, в конце сентября одновременно с выходом «указов» градоначальника о продлении «самозаточения». И вот 30 октября — свежее напоминание о «memento mori».
В числе прочих заманчивых предложений мэрия рекомендует, заключив прижизненный договор на ритуальные услуги, заранее согласовать «детали погребальной церемонии». Разумеется, исключительно для блага ближних. Нам ведь и ношение чудо-тряпочек на лице, и отказ от социальных контактов с родными тоже предлагается ради всеобщего блага.
Единственное, что категорически возбраняет памятка-похоронка, — это опрометчиво обращаться к конкурентам могильщиков из мэрии. Желательно даже, столкнувшись с другими ритуальными компаниями, — «сообщить о правонарушениях» по указанному в буклете телефончику. И то верно. Негоже на деньги из казённой сумы зариться.
Сергей Семёнович со своими сообщниками даже не замаскировал благих намерений «достойно» и радостно проводить нас в последний путь.
Ловко у них получается: одни, занимаясь выписыванием штрафов и «оптимизацией» медицины, по совместительству животворящие масочки производят, другие ритуальную эстафету из рук подхватывают. Такой вот корпоративный бизнес, такое непрерывное производство.
«Если переживёшь две волны пандемии в одной и той же одноразовой маске, ты бессмертный!» — обнадёживает Gans Weller. Хотелось бы надеяться, да разум подсказывает: доживёшь до лета — к новому квесту готовься. Осень пережил? Экий ты… Ничто тебя не берёт! Ладно, твоё счастье; живи пока, до новой «пандемии».
Не хотелось бы ударяться в конспирологию, конечно, — есть в ней нечто нездоровое. Однако сюрреалистический абсурд, сопровождающий московскую ковид-сагу, невольно наталкивает на смутные подозрения. Возможно, Сергей Семёнович не в курсе о замыслах «мирового правительства» относительно «золотого миллиарда», но слишком уж его меры по борьбе со стариками вписываются в эту стратегию.
«Мне семьдесят, и я практически здоровый человек (не считая лёгкого испуга и мелких царапин), а меня хотят превратить в психа, инвалида или, ещё хуже, ваще угробить этой грёбаной самоутилизацией», — протестует Пайпер Холливел.
Десятки пожилых закалённых людей, с младенчества занимавшихся спортом, ни разу не чихнувших за свою жизнь, способных дать фору любому молодому, признаются, что принудительное заточение весной до основания разрушило их иммунитет, лишило способности передвигаться.
«Пенсионеров запирают дома, ради «здоровья». Польза этой меры заслуживает отдельной статьи и котла в аду, — считает Наталья Ю. — Ещё весной изоляция усугубила течение хронических заболеваний у пожилых. Собянину хочется добить наших бабушек и дедушек. Весной — коронный, осенью — похоронный».
Затяжной стресс, старательно подогревавшийся постоянно нагнетаемой истерией, уже тогда вверг значительную часть пожилых «арестантов» в апатию и даже отчаяние. «Избавиться от пожилых людей под предлогом якобы их защиты! — восклицает Ольга Ю. — Я хочу сама выбирать, жить мне или умереть. В этой стране жить уже не хочется».
«Нам, старикам, осталось бежать только на кладбище. А если ещё раз запрут, люди будут просто вешаться», — опасается ДЕД70+.
«Помогаем людям», — ласково заверяет ООО «Городская ритуальная служба». Не надо нам помогать. Мы проживём столько, сколько отпущено нам Господом, — не ваша это забота.
Люди, у которых весенняя «профилактика» отняла не один год жизни, настроены решительно. «Прекратите это коронабесие! Хватит душить людей масками и домашним арестом!» — требуют они.
«Запереть стариков — это путь к их скорейшей кончине, подрыв здоровья. Если это чудище попытается нас запереть, мы сидеть не будем, как в прошлый раз», — заявляет Svetlana.
«Почему пожилые должны слушать того, кто загоняет их в крематорий?» — задают люди резонный вопрос.
Есть и прямые угрозы, их тоже немало. Вам нужен социальный взрыв, мэр Собянин? Вам нужны несчастные люди, замордованные вашей «профилактикой», свихнувшийся от стресса народ и обиженные старики, вопиющие к небу (потому как только к Богу и остаётся взывать)? А вам не страшно, что на их отчаянные вопли отзовётся Господь-Вседержитель?
Ведь их тихое, кроткое «спасибо», адресованное вам, пострашнее любых угроз и проклятий. Никакие автозаки от них не спасут.
«Вся эта так называемая забота о пожилых унижает, лишает дееспособности. Это дискриминация по возрасту, — констатирует Ольга Г. — Спасибо, что наш барин пока разрешил прогулки».
«Отец наш родной… — иронизирует Галина. — Заботится, чтобы мы сдохли не от ковида, а от наших простых надоедливых болезней. Спасибо большое. Вам бы наши болячки!»
«Так о нас не вытирал ноги никто… — негодует Анатолий Ч. — Спасибо Сергею Семёновичу за такую отеческую заботу о пенсионерах. Чем больше сдохнет, тем лучше… Нам за всю историю Москвы так не везло…».
«Кто знает сколько мне осталось… А меня, как Бобика, на цепь у будки! — с горечью пишет Михаил М. — Всю жизнь работал, и что в итоге? Обидно. Спасибо, Сергей Семёнович, низкий поклон за заботу».
Ведь именно такие незлобивые укоры до смерти облагодетельствованного населения определят вашу вечную участь.
И да, господа чиновники, если в вас не угасли проблески гуманизма, Бога ради, прекратите причинять нам пользу и наносить заботу, размахивая административными дубинками! Это будет самое лучшее, чем вы сможете помочь людям. И хоронить нас загодя не надо.
Впрочем, в такой сценарий верится с трудом. Но мы выживем, Сергей Семёнович, при любом раскладе. Вопреки вашей усиленной заботе выживем! И обязательно светло и радостно отпразднуем свою победу над неофашизмом, проникшим во все поры нашей жизни. Ведь мы дети победителей.